Устроена? Тогда откуда тоска в ее глазах? Откуда эти медленные, будто замороженные движения? Ей всего тридцать три, а на взгляд меньше сорока не дашь. Любовь без любви... Какой грустный каламбур. Знала ли она вообще это удивительное чувство? Или вышла замуж только затем, чтобы не коротать затянувшееся девичество в доме строгого отца, характер которого после смерти любимого маленького сына, случившейся когда Любе едва минуло семнадцать, стал еще суровее?
Так думал Лев Самойлович во время первой встречи в Петербурге, куда Любовь Павловна приехала на открытие посмертной выставки картин своего покойного мужа. И горячее желание вернуть этой женщине лукавую улыбку и блеск глаз, когда-то так чудесно запечатленные на фотографии девятнадцатилетней Любочки в доме Боткиных, охватывало Льва все сильнее. Уж он-то знал, что за могучая сила — любовь.
Первое большое чувство накрыло его в двадцать пять, когда Бакст встретил Марсель Жоссе, актрису французской труппы, выступавшей на сцене петербургского Михайловского театра. Несмотря на ее далеко не первую молодость, молва по-прежнему приписывала этой даме самых влиятельных и знатных покровителей, среди которых числились даже отпрыски императорской фамилии. Но влюбившийся с первого взгляда Левушка отважился претендовать на место среди избранных. И на свою беду преуспел.
Один бог знал, чем он смог приворожить искушенную диву, вдруг не на шутку увлекшуюся молодым восторженным поклонником. Впрочем, длилось ее своевольное чувство недолго и закончилось куда быстрее, чем Левушкино, становившееся, напротив, день ото дня все отчаяннее. По законам жанра начались бесконечные сцены ревности, разрывы, примирения и слезы. Время от времени Марсель, начинавшая тосковать по стремительно уходящей молодости, вновь приближала к себе Бакста, но лишь затем, чтобы потом с еще большим пафосом разыграть новое расставание. Когда же, проведя без сна очередную одинокую ночь, порвать решал он, трогательно изображала покинутую. Особенно тяжко приходилось Левушке, когда у Марсель не случалось ангажемента и он назначался главным зрителем в том фантастическом театре, в который она превратила свою жизнь.
До поры до времени знакомые наблюдали за этой драмой со снисходительной усмешкой. Но когда он заявил, что уезжает за Жоссе во Францию, оставляя с таким трудом добытое место преподавателя рисования в семействе великого князя Владимира Александровича, стало ясно: дело плохо. Отговорить от сумасбродства пытались наперебой и друзья, и родные, после развода родителей и смерти отца считавшие Льва главой семьи. И все же он уехал.
