Пристроились мы с Галей друг к другу далеко не сразу... Оказалось, двум Скорпионам ужиться ой как непросто... Едем, например, отдыхать на море. Жена: «Пойдем на пляж!» Я загорать и купаться не люблю, но она одна на море идти не хочет. Скулит до тех пор, пока не вытащит. Причем в советское время пляжи иногда бывали раздельными: девочки налево, мальчики направо. Так что встретиться мы могли только в море. И я приспособился: разойдемся — отправляюсь в кафе. Заказываю вино, курю... Время подходит к обеду — мочу под краном плавки и жду Галю у выхода с пляжа. Подойдет — возмущаюсь:
— Где была, я уже думал — утонула!
— А ты где был? Ну-ка, дай плавки!
Потрогает — мокрые, значит, не соврал!
Что греха таить, не раз прибегал к уловкам. Мы с ребятами после спектакля любили посидеть в гримерной за рюмочкой, чего Галя, как все жены, не приветствовала. И тогда я пошел на хитрость: сделал домашнюю настойку из черной смородины. Приду после спектакля, пригублю рюмочку за ужином — и подозрительный запах оправдываю. А количество выпитого до этого кто разберет! Так длилось, пока меня не разоблачила родная мать. «Галя, — говорит, — неужели не видишь, он же тебя обманывает! Тут всего двести грамм, а он второй месяц пьет эту настойку!» И она была немедленно ликвидирована.
Но я не сдавался. Публично залил в бутылку из-под коньяка чай и поставил в сервант: «Не трогайте, на спектакле пропотею — сразу по приходе жидкость в организме восстановлю!» Потом втихаря чай на портвейн подменил. И с удовольствием перед ужином потреблял. Однажды сын захотел попить, кипяченой воды не оказалось, и тут Галя вспомнила про мой чай: открыла бутыль, нюхнула и немало удивилась! Когда пришел домой, жена с соседкой уже разливали портвейн по бокалам и взахлеб обсуждали мое негодяйство.
В третий раз меня лишили дорогого подарка от обожателя — коньяка пятнадцатилетней выдержки! Я его как икону в сервант поставил и уже не пил, берег для особого случая. Только наступил он в мое отсутствие: к жене пришли друзья, она и поставила им эту бутылку. Я страшно возмущался!
Вашего покорного слугу, как и Золотухина, Высоцкого, да и многих молодых актеров, могли за возлияния уволить не раз: перебрал лишнего, пахнет на репетиции... Собрали как-то по этому поводу худсовет, завтруппой говорит Любимову:
— Думала, какие у нас замечательные ребята: после репетиции договариваются идти в библиотеку — и с таким воодушевлением туда направляются! А знаете ли вы, что это за библиотека? Хрипач!
