Еще я бы обязательно вставил в этот фильм нашу первую долгую поездку с концертами по Средней Азии. Мы зарабатывали на машину. Люся выходила к зрителям в каком-то ауле в легком крепдешиновом платье, а у людей на валенках не таял снег. Она работала по пять концертов в день. Никогда не говорила, что устала, не капризничала, что нет света, что холодно. Я очень любил ее ответы на вопросы. Это было так остроумно, в зале не смолкал хохот.
— Людмила Марковна, в каком фильме вы снимаетесь?
— «На стальных магистралях».
Только я знал, что это не название фильма, мы просто из поездов не вылезали.
Когда любопытные зрительницы спрашивали про ее знаменитую талию и интересовались диетой, она отвечала: «Да я все время есть хочу. Даже сейчас. Ни у кого, кстати, нет чего-нибудь поесть?» И кто-нибудь из зала приносил ей бутерброд, а она его с аппетитом, чавкая, съедала прямо на сцене. Народ от души желал ей еще одной «Карнавальной ночи». И вот тут она с трудом улыбалась и мрачно шутила: «В гробу буду лежать, а мне будут играть вечные «Пять минут»!»
А в конце фильма обязательно вставил бы сцену: я за роялем, аккомпанирую Люсе. В этот вечер мы в ударе, и Люся, повернувшись ко мне, ободряюще подмигивает: мол, молодец. Для меня не было выше награды!
Конечно, сериал под названием «Людмила Гурченко» ничего о личности актрисы не рассказал. Ее, по-моему, представили ветреной, мятущейся между мужьями, слабой женщиной, окружили мифическими любовниками и криминальными «толиками мордами». Обидно!
Я мечтаю о том времени, когда в памяти о Люсе останется только хорошее. Я был рад за Людмилу Марковну, услышав, что она вышла замуж за того самого продюсера Сергея Сенина. А перед тем как жениться на своей Наталье, я пошел в церковь, чтобы попросить развенчать нас с Люсей. Объяснил батюшке, что не был крещен, что повенчали нас в пост. Он сказал мне, что тот обряд венчания недействителен. Я успокоился. Оставил в церкви свое обручальное кольцо, внутри которого было имя «Людмила». А где сейчас Люсино кольцо с именем «Константин» — я не знаю...
