Мама — собственница, ее любовь ко мне настолько безгранична, что в детстве эта любовь меня иногда даже «душила». В определенном возрасте она мне была очень нужна, потом, конечно, потребность в материнской любви стала меньше. Я, уже взрослая девушка, не могла понять, почему мама просит: «Позвони!» или вдруг звонит в 11 вечера и спрашивает: «Почему ты не дома?» — «Мама, я уже взрослая!»
Я росла, а она страдала, что ее власть надо мной уменьшается. Она не могла меня победить, хоть и очень старалась. Теперь всю свою любовь она сосредоточила на внуке.
Мама — замечательная бабушка, хочет, чтобы Костя был актером, и уважительно называет его — Константин Сергеевич. Она в восторге, что имя и отчество внука совпадают с великим Станиславским, ведь в душе всегда мечтала, чтобы я стала актрисой, и до сих пор сокрушается, считая, что нашему экрану не хватает такой красавицы, как ее дочь. Я же скептически отношусь к своей внешности...
Родила я, кстати, как и мама, ровно в 33 года. Моему сыну только исполнилось пять, а он с удовольствием учит китайский, английский и начинает заниматься арабским. Ему безумно нравятся языки.
Папу нашего мы не видим и не знаем. Я благодарна ему за то, что он ушел от нас, когда Косте исполнился год, и больше не появляется в нашей жизни. Даже то, что нам с сыном иногда не помешали бы лишние деньги в качестве алиментов, не важно. Проживем без них, сама заработаю. Зато у меня не возникает проблемы, которая была у мамы, и мой ребенок никогда не скажет: «Папа не пришел, потому что ты виновата!» Именно так я ей говорила. Если услышу это от сына, не уверена, смогу ли это пережить...
Мы с мамой и ссоримся, и миримся, и обижаемся друг на друга — словом, живем эмоциями. Наверное, потому что я похожа на маму — тоже упертая. На экране Нина Русланова такая же, как в жизни: простая, совсем не умеет хитрить. Нравится это кому-то или нет, но для меня она — самая лучшая мама в мире!
Мама часто винит себя в том, что занималась своей карьерой, а не мной. Но никогда в жизни, несмотря на наши обоюдные обиды, я не обвиняла маму в этом. Если бы она не занималась любимым делом, умерла бы! Кино и сцена — ее жизнь, состояние души. Сейчас, к сожалению, она чахнет, потому что нет работы, потому что долго болеет. Смотреть на то, как мама медленно угасает, мне тяжело. Конечно, если бы у меня были возможность и деньги, я снимала бы кино. Не важно какое, главное, что во всех фильмах играла бы моя мама. И не для того, чтобы люди смотрели, а чтобы она работала, чтобы жила...
