В 2004 году трилогию «Миллениум» приняли к печати, через несколько месяцев о Лисбет Саландер, аутистке с феноменальной памятью и гениальными математическими способностями узнает весь мир. Критики напишут, что Стиг Ларссон «показал миру новое лицо шведского детектива», переводы и экранизации принесут миллионы крон. Золотой дождь прольется на родственников Стига: сам автор к этому времени уже будет мертв...
Стиг собирал 8 ноября 2004 года в дорогу свою гражданскую жену Эву Габриельссон. Эва была архитектором и уезжала в командировку в Даларну, в маленький городок Фалун. Она вечно все забывала и отправлялась в путь то без документов, то без запасных туфель. За 32 года Стиг к этому привык и занимался сборами сам: джинсы, пара футболок, ветровка, складной зонтик, ноутбук… Вот и все, можно ехать. Он бы и сам отправился с Эвой, но его удерживали в Стокгольме дела — надо провести важное совещание в журнале Expo и заглянуть в издательство. Стиг и Эва поцеловались, он взял ее чемодан и проводил жену вниз, на улицу — лифта в их доме не было.
На углу стояла небольшая неприметная машина — старый «Форд» с тонированными стеклами. Отсюда отлично просматривались подходы к дому Стига, а те, кто в ней сидел, были не видны.
Когда Ларссон вынес из подъезда чемодан, поставил его на землю и обнял Эву, один из них, одутловатый лысеющий брюнет с аккуратной бородкой, поднял фотоаппарат и сделал несколько снимков. Второй, наголо стриженный и накачанный, недовольно заворчал:
— Это его жена, идиот! Ты хочешь отправить их фотографии в журнал «Семейный очаг»?
Фотограф обиженно засопел — прежде он занимался теорией и поддерживал организацию, в которой состоял, статьями в Интернете. К оперативной работе его привлекли недавно, и он не успел освоиться, а партнер, человек опытный и склочный, не прощал промахов. Теоретик — его звали Уве — был мягок и неконфликтен, боевик Олаф гордился своим нордическим характером, хлюпиков он не выносил.
Тем не менее им приходилось терпеть друг друга: нацистская организация «Белое арийское сопротивление» поручило Уве и Олафу выследить и убить Стига Ларссона. Первую часть работы они сделали, оставалось выполнить вторую.
Найти Ларссона оказалось непросто. Он был публичным человеком, руководил Expo, ездил в командировки, много путешествовал, но редакция газеты находилась в неудобном месте, на людной, просматривающейся со всех сторон улице. Выставить там наблюдательный пост, а потом пойти за Стигом по городу было нельзя. Задание казалось простым только на первый взгляд: Ларссон был скользок, как угорь. Обычно Уве работал с государственными архивами, раскрывавшими информацию по первому требованию налогоплательщика.
Но адреса Ларссона не было ни в полицейском управлении, ни в департаменте бракосочетаний, ни в сводном архиве. Как это может быть, Олаф так и не понял. Он был старым, проверенным бойцом «Белого арийского сопротивления», сотрудничал с контрразведкой правого интернационала, участвовал в покушении на журналиста Петера Карлссона и убийстве профсоюзного активиста Бьерна Седерберга, но умом не блистал — поэтому начальство и прикрепило к нему интеллектуала Уве. Тот отправился в город Умео — туда, где Ларссон жил в молодости, переворошил его прошлое, представляясь то коллегой-журналистом, то человеком из налогового управления, — у него было много разных визиток и солидно выглядящих заламинированных удостоверений с печатями. Выяснилось, что Ларссон бог знает сколько лет живет со своей землячкой Эвой, ее Уве нашел легко.
Техническая сторона дела тоже оказалась непростой: Петера Карлссона взорвали в машине, Седербергу позвонили в дверь, и тот ее открыл. Но дверь в квартире Эвы и Стига оказалась стальной, оборудованной хорошим глазком и сигнализацией. Незнакомцам они не открывали, машины у Ларссона не было, по плохо освещенным и малолюдным улицам объект старался не ходить.
Уве и Олаф сидят в «Форде» и спорят: Олаф предлагает застрелить Ларссона, когда он выйдет из дома, Уве говорит, что это слишком опасно — на улице есть прохожие. К тому же он навел справки у работающих в полиции соратников и узнал, что Ларссон давно готовится к возможному покушению на него. Он договорился с городским управлением, и в случае тревоги на его улицу съезжаются все ближайшие патрульные машины.
