Осенью 2007 года дружка дочери арестовали за драку: он избил и сломал челюсть владельцу лондонского паба Джеймсу Кингу. Честно говоря, Митчелл испытал несказанное облегчение: дай бог, чтобы этого ублюдка продержали за решеткой до конца его дней! Митчелл позвонил дочери: она рыдала, не в силах вымолвить ни слова. Выяснилось, что Эми нарушила контракт и отменила все концерты. У него защемило сердце, когда дочь принялась жаловаться, что ей страшно оставаться одной в новой огромной квартире, что ей чудятся всякие ужасы. Митчелл пообещал на время переехать к Эми. Ему было страшно представить, как разгневается жена, когда он сообщит ей эту новость, поэтому Митчелл нацарапал записку, пока Джейн не было дома, и был таков.
— Не знаю почему, но я не могу без него жить! Не могу! Не могу! — твердила Эми отцу.
Она похудела, глаза ввалились, на нее было страшно смотреть.
Осознав, что Блейк в тюрьме и долго еще не вернется к ней, Эми впала в настоящую панику. Оказалось — и это было самым печальным для Митчелла, — что Блейк был ее главным наркотиком. Оставшись без дружка, Эми испытывала страшную опустошенность: она, оказывается, привыкла, что муж ежедневно «взбадривает» ее издевательствами и побоями; они часто дрались, могли вцепиться друг другу в волосы, порезать до крови ножом, причем это не мешало им через час страстно целоваться и заниматься любовью. Новая квартира Эми превратилась в настоящую помойку: горы окурков и грязной посуды, повсюду разбросаны нестираные вещи. Нанятая Митчеллом уборщица отдраивала дом целую неделю.
Увы, зря Митчелл радовался, что Блейка навечно заперли в тюремной камере, — Эми все равно через день бегала к нему на свидания в городскую тюрьму Пентонвиль, пока во время тестирования в организме Блейка не обнаружили приличную дозу кокаина, после чего свидания с женой ему запретили.
И Эми решилась на крайнюю меру: в одном из пабов она встретила приятелей Блейка, и через пару дней два дюжих парня подкараулили пострадавшего от тяжелых кулаков ее мужа Джеймса Кинга. Прижав в углу насмерть перепуганного владельца паба, молодчики потребовали, чтобы он забрал из полиции свое заявление; за это ему пообещали 5 тысяч фунтов. Кинг со страху согласился, а потом побежал в полицию. Было совершенно ясно, кто предлагал деньги, — конечно, Эми! Ее арестовали и посадили в камеру до выяснения всех обстоятельств, а она ругалась и кричала, что просто хотела защитить свою любовь.
«Дура, — пресек истерику адвокат Монсон, маленький толстый еврей, нанятый Митчеллом, — зачем ты во всем признаешься? Закрой свой глупый рот и молчи как рыба!»
Каким-то образом Монсон сумел выпутать Эми из переделки — вскоре ее отпустили. Нервы Митчелла были измотаны до предела: жена грозила разводом, дочери он при всем желании помочь не мог — выйдя из тюрьмы, Эми принялась за старое, только еще отчаяннее. Словом, потерзав свою совесть так и сяк, обвинив напоследок мать Эми в том, что это она упустила дочь, выслушав упреки, угрозы и оскорбления от второй жены, несчастный мистер Уайнхаус решил на время уехать и отправился погостить к братьям в Нью-Йорк. Но как он ни старался отвлечься, мысли постоянно крутились вокруг Эми.
Да гори оно все огнем! Что он может еще сделать? Если Эми хочет себя погубить — значит, это ее выбор!
После отъезда отца безумства Эми только набирали обороты. Во время интервью в одном из лондонских кафе Сохо Эми вдруг вскочила, разбила бокал и осколком нацарапала на своем животе: «Я люблю Блейка». Парень из газеты Spin перепугался и вызвал полицию, те в свою очередь — «скорую», и Эми увезли в психиатрическое отделение ближайшей клиники. В крови певицы обнаружили огромную дозу героина.
На следующий вечер главврач получил от отца мисс Уайнхаус, узнавшего обо всем из новостей, отчаянное электронное письмо: «Прошу вас, заклинаю, не выпускайте мою дочь из клиники!
