В первый же день по дороге на пляж им попалось на глаза заведение, где можно было безо всяких заморочек быстро расписаться. Зашли. Эми с готовностью извлекла из кармана смятые 130 долларов — и дело с концом: их зарегистрировали прямо на месте, у окошка, безо всяких дурацких клятв и свидетелей. Скоропалительную свадьбу они отметили рядом — в Макдоналдсе, заказав в качестве праздничного завтрака пару чизбургеров и гору чипсов. В день женитьбы в океане утонула немецкая туристка из их отеля, и Эми это показалось недобрым предзнаменованием, но она скоро забыла о происшествии.
Снова и снова Митчелл Уайнхаус спрашивал себя, что ему следовало делать, когда через десять дней после свадебного фарса дочь оказалась в больнице с тяжелым наркотическим отравлением.
Эми призналась, что они с Блейком устроили трехдневный марафон: чей организм сдюжит большую дозу? Она оказалась в проигрыше...
Митчелл в панике примчался в больницу. Как же так, негодовал он, Эми божилась, что «всего разок» попробовала кокаин?! Врач рассмеялся мистеру Уайнхаусу в лицо, слушая его разглагольствования. В крови его дочери нашли и кокаин, и героин, и экстази, и кетамин — словом, чуть не все известные наркотики.
К тому же разве мистер Уайнхаус не в курсе, что его зять — Филдер-Сивил — наркоман со стажем: его привозят сюда периодически. Серьезно лечиться от зависимости он не желает, а чем такие забавы кончаются, известно…
У Митчелла земля ушла из-под ног. Он, пожилой человек, тяжело опустился на стул и расплакался. Его дочь, которой он так гордился, которую считал настоящей королевой… У которой есть все — эффектная внешность, сумасшедший талант, слава, поклонники, богатство, наконец! Разве мог едва сводивший концы с концами лондонский таксист Митчелл Уайнхаус позволить себе тратить по тысяче фунтов в день? А его дочь могла! Вернее, могла бы! Могла бы покупать дома, путешествовать, выбирать любых — лучших мужчин на планете, а она что творит?
Помешалась на этом наркомане с ледяными глазами! Откуда свалился этот дьявол на ее голову? Боже милосердный, да это же самая настоящая катастрофа!
Мать Блейка — Жоржетта Сивил, прямая строгая дама с поджатыми губами, — испуганно попятилась, когда к ней в дом вломился Митчелл Уайнхаус с налитыми кровью глазами. Похоже, он совсем не в себе. Завидев вышедшего из комнаты отчима Блейка, гость набросился на него и стал… душить. Жоржетта кричала, мистер Сивил хрипел, а Митчелл думал только об одном: не сумел достать Блейка — хоть убью тех, кто его породил.
В какой-то момент он почувствовал, что сейчас остановится сердце, и, отпустив Сивила, рухнул на стул. Когда мистера Уайнхауса увозили на «скорой», он прохрипел: — Если вашего ублюдка я еще раз увижу с моей дочерью, пристрелю как собаку!
На следующей неделe шокированная Жоржетта Сивил поведала эту историю радиоканалу BBC, заявив, что, конечно, не оправдывает сына, но ведь и Эми хороша — они же вместе разрушают себя наркотиками!
«Я призываю всех поклонников Эми Уайнхаус бойкотировать ее концерты и не покупать ее альбомы до тех пор, пока она не изменит свое поведение!»
Но альбомы, разумеется, все равно расхватывали, а билеты на концерты Эми разлетались мгновенно. Пришедшая в себя певица колесила с Блейком по Европе, на ее выступлениях муж неизменно устраивался на балконе, и она пела, обращаясь к нему, а в конце предлагала публике вознаградить своего благоверного аплодисментами.
Митчелл вышел из больницы, но Эми после его выходки с ним не разговаривала.
Ну и слава богу, решил он. Сколько можно, в конце концов, с ней возиться? У него и так из-за беспутной дочери трещат отношения с женой, возненавидевшей Эми. Что же касается матери Эми, то у Дженис обнаружили рассеянный склероз, и врачи запретили ей волноваться — иначе болезнь начнет быстро прогрессировать. Матери Эми не звонила месяцами, считая, что все равно не найдет у нее ни понимания, ни сочувствия. Изредка, правда, Дженис сама звонила дочери, читала ей нотации, стыдила, увещевала, потом начинала кричать и плакать. В конце концов она махнула на Эми рукой: мол, живи, как знаешь…
О том, что Блейк в тюрьме, Митчелл узнал из газет.
