— В принципе, его актерская карьера не сложилась.
— И слава богу. Зато сколько актерских имен он открыл, какие спектакли поставил, какие фильмы снял. Если бы оставался артистом, мы бы многое потеряли.
— С кем у вас в театре сложились приятельские отношения?
— У меня ни с кем. «Ленком» — огромный театр, там существовала своего рода иерархия. Нас в основном связывали рабочие отношения, не более того. Как молодой артист, я занимал в труппе свое место.
— Не страшно было уходить из «Ленкома»?
— Страшно, хотя я там ничего выдающегося, кроме одного-двух спектаклей, не сыграл. Полноценную большую роль я получил в «Жестоких играх» по пьесе Арбузова. Спектакль старый, в свое время в нем блистал Абдулов, это была театральная бомба, постановка смелая, откровенная, местами жесткая. Когда я вводился, там чуть-чуть поправили текст и назвали спектакль новой редакцией. Моими партнерами были Дима Марьянов, Олеся Железняк, Сергей Фролов...
Институт репертуарного театра был очень силен, но в начале нулевых стали возникать антрепризные проекты — собирались независимые люди, находили деньги и делали шоу-спектакль, чтобы потом возить его на гастроли.
В «Ленкоме» премьеры случались нечасто, спектакли были достаточно дорогими, но если ты засвечивался в главной роли, тебя сразу узнавала вся Москва, и театральная, и не театральная. Начиналась работа над новой постановкой, ты читал распределение и обнаруживал: тебя там опять нет... Помню, как-то лежал в гримерке, куда заглянул мой однокурсник Виктор Шамиров.
— Костик, ты чего делаешь?
— Не видишь, что ли, на диване лежу.
— Если хочешь, приходи завтра на репетицию, есть один проектик.
Пришел и застал Татьяну Григорьевну Васильеву. Сначала репетировали одну пьесу, но закончили другой, спектаклем «Трактирщица», где играли Валерий Гаркалин, Георгий Мартиросян, Виктор Раков, Олеся Железняк, Татьяна Кравченко и я. Так я попал в антрепризную историю. Продюсер Эльшан Мамедов говорил: «Что ты до сих пор делаешь в «Ленкоме»? Уходи, будем играть спектакли». Эльшан постоянно предлагал роли, я переиграл у него море спектаклей. То есть он сдержал слово: уйдя из «Ленкома», без работы я не остался.
— В свое время спектакль «Ladies’ Night» стал событием. Меня пригласил на него Гоша Куценко, обещавший сенсацию в виде мужского стриптиза в финале. Как вы этот спектакль вспоминаете?
— Это был второй спектакль Эльшана Мамедова и его компании «Независимый театральный проект». Он часто ездил во Францию, интересовался театральной парижской жизнью, рождал идеи. Эльшан Мамедов видел там спектакль «Ladies’ Night», подумал, почему бы не поставить пьесу у нас, и выкупил права. Помню, когда я ее прочитал, даже не улыбнулся, подумал: кисленько, какая-то депрессуха. Бедные рабочие хотят раздеваться за деньги...
Кастинг был серьезным, в нем приняли участие многие 30-летние артисты. Я еще работал в «Ленкоме». В итоге мы переписали весь текст, потратили на это время, что-то придумали во время застольных репетиций. А потом нам объявили, что в конце спектакля состоится настоящее стрип-шоу. Собрали первый акт и ушли на летний перерыв. Появилось ощущение необычности формата, надеялись: возможно это будет прикольно. Долго репетировали танцы. А под занавес нам принесли — так же, как героям — «костюмы», то есть стринги. Тут вообще был шок! Мы испытали настоящий ужас, повели себя, как персонажи пьесы.
