Но меня взяли. Поначалу относился к занятиям как к веселой тусовке. Два года отучился и потом ушел в армию, военной кафедры в училище не было. И только вернувшись из армии, я понял, что актерская профессия серьезная, порой тяжелая, порой неблагодарная, но интересная. И если у тебя что-то получается, ты испытываешь невероятный драйв.
Я всегда любил кино, до сих пор остаюсь киноманом, смотрю фильмы каждый вечер. И раньше не пропускал ни одной новой картины. Иногда, когда фильм шел в центре города, но я не успевал на него сходить, ехал в какие-то отдаленные районы, что было довольно опасно, там местные могли задать вопрос «Ты откуда?», и, если ответ их не устраивал, можно было получить в глаз. Заранее четко планировал маршрут, чтобы посмотреть кино и вернуться домой целым и невредимым.
— Как принимали решение ехать в Москву поступать в ГИТИС?
— Я окончил Свердловский театральный институт, курс считался успешным, и мы решили остаться и создать свой театр. Назвали его Театр масок, поставили первый программный спектакль «Двенадцатая ночь», избрали свое направление. Но на дворе стояли девяностые, все благополучно развалилось, театр никому не был нужен. Большая часть труппы решила попытать счастья в Москве.
Моя однокурсница уже училась в ГИТИСе, подсказала: «Захаров хочет добрать парней, попробуй ему показаться». Я, конечно, не видел спектакли Марка Анатольевича, так как жил в Свердловске, но обожал его фильмы, юмор, иронию.
Чтобы поехать в Москву, мне надо было заработать денег. Все лето трудился на парфюмерной фабрике в Свердловске. Правда, я работал экспедитором в отделе снабжения, меня по блату устроили. Сидеть в цеху было просто невозможно. Когда я уходил, парни просили: пожалуйста, порекомендуй на свое место. Я их понимал.
Приехал в столицу, помогал ребятам показываться в театры. Кстати, сегодня многие с нашего свердловского курса — ведущие артисты в московских театрах. Но когда Захаров принял меня в свою актерско-режиссерскую мастерскую в ГИТИСе, решил больше в театры не показываться, а еще поучиться, о чем ни разу не пожалел. Конечно же, основы актерской профессии я освоил еще в Свердловске, и умение разбирать роль, и дисциплину. А учась в ГИТИСе, больше прислушивался к тому, что Марк Анатольевич говорил режиссерам. Сегодня многие из них — известные люди, ставят в театре, снимают кино. И это пошло мне на пользу. Порой мне не нужен режиссер, чтобы что-то развести, я сам могу все сделать. Конечно, если режиссер предложит что-то интересное, не стану капризничать, прислушаюсь. Но беспомощным я себя не ощущаю никогда. Актерами на курсе Захаров сильно не занимался, он требовал сразу результат, а как его достичь, Марка Анатольевича не особо волновало. Но мне было учиться легко и интересно. Я сразу попал в среду легендарного «Ленкома», в театре нас заняли в массовке, видел рядом артистов, по которым сходила с ума вся страна. Вот они здесь — сидят в буфете, едят, шутят, ходят! Думаю, актеров отчасти воспитывает среда. Если захочешь, многое получишь от общения.
— Захаров известен как гениальный режиссер. А каким человеком был Марк Анатольевич?
— Я прослужил в театре почти десять лет, если считать студенческие времена. Марк Анатольевич не был открытым человеком, в основном мы общались по делу. Репетировать с ним было удовольствие. Это называлось «разогреть воздух»: всегда начиналось с какой-то смешной истории, разговора. На репетициях царила творческая атмосфера. Марк Анатольевич любил мне что-то показывать. Его показ был не актерским, но ты сразу понимал, в чем здесь юмор, комедийная ситуация. Это была его удивительная черта как режиссера. Захаров часто повторял, что он плохой артист, но, мне кажется, лукавил.
