А на следующий год поступала уже под своей фамилией. Меня готовил Юрий Борисович Васильев, актер Театра сатиры. Но ощущение, что на курс к Павлу Евгеньевичу Любимцеву в «Щуку» я попала по блату, долго преследовало меня и давило тяжелым грузом на совесть. «Ой, ну с этой все ясно!» — судачили про меня, и я понимала, что в этом есть доля правды.
Перед поступлением я умоляла маму никому не звонить, говорила, что хочу сама. «Да какая разница, — отвечала мама. — Важен результат. Ты просто должна попасть, а как — дело десятое. Когда выходишь на сцену, чья ты дочь и внучка, помнят только первые пять минут. Потом смотрят на тебя как артиста, воспринимают тебя, твой результат».
Мой результат смотрел с обложки «Семи Дней» — журнал с моим лицом вышел на первой неделе учебы. Поводов погнобить меня добавилось.
«Ой, ну это сериал, убираем», — говорили мне педагоги всякий раз, когда я выходила в этюде. Им жутко не нравилось, когда кто-то снимается, не окончив института. А я только пришла и уже отпрашиваюсь на съемки — мы как раз заканчивали «Кармелиту». Но я старалась ничего не пропускать, даже после ночных смен могла прийти в 9 утра на фехтование.
И все же в конце первого курса по актерскому мастерству у меня вышла двойка. Несмотря на все мое трудолюбие и старание, я была самым слабым студентом. Подошла к одному из наших преподавателей:
— Я не понимаю, почему у меня ничего не получается?
— Не понимаете — забирайте документы! — отрезал он.
Этот случай еще больше пошатнул мою уверенность в себе. С моими-то дикими комплексами по поводу родителей! Я жутко переживала, а маме впервые было так больно за меня. Кажется, она до сих пор не простила педагогов.
