А вот папа, актер Кирилл Козаков, в моем детстве появлялся приблизительно раз в пять лет. Я не помню, как он приходил, когда мне исполнилось пять, когда было десять. Не знаю, интересовался ли он тем, что я все же пошла по актерской стезе — в 11 лет мама привела меня в агентство. Я начала сниматься. Вначале в рекламе, потом пошли сериалы — «Джентльмен сыска Иван Подушкин», «Марш Турецкого», «Своя команда»...
В тот день я снималась в «Своей команде», а в соседнем павильоне в «Женщине без прошлого» играл папа. В перерыве он сам ко мне пришел, сказал:
— Давай общаться!
— А где ты был все эти годы?
Эмоции переходного возраста, от которых я так оберегала маму, обрушились на него лавиной. К нему-то у меня не было таких сильных чувств. Но когда остыла, подумала: «Можно и дальше не общаться, а можно и попробовать начать».
А потом я пошла на концерт к дедушке Михаилу Михайловичу Козакову — мы с ним познакомились за два года до его смерти в Израиле. Он мне сразу показался такой глыбой на пьедестале — человеком важным, неприступным и недоступным для меня. Говорил он всегда серьезно и строго. И этим очень отличался от другого моего деда — тоже большого артиста Юрия Васильевича Яковлева. Он был теплым, уютным и меня просто обожал. Когда я приходила к нему в гости, обнимал так, что я физически не могла дышать. И все время кормил мандаринами, зная, как я их люблю.
Дед любил собирать родственников по всем поводам. Ирина Леонидовна, его жена, этому всячески способствовала. Она знала, что для него это важно. Сейчас мы тоже собираемся за большим столом — мама, дяди, их жены. Только во главе уже сидит не дедушка, а Антон. И я особенно ценю эти встречи.
