Коля учился в хорошей школе в центре Москвы. Среди его одноклассников — представители золотой молодежи. Валентина отдала его еще и в музыкальную школу: у Коли, как и у всех в их семье (у Толкуновой, ее мамы и брата), — прекрасный голос, он мог бы стать артистом, если бы только захотел... Но он бросил музыку. Он все всегда бросал и говорил: «Мне это неинтересно!» Помню, когда я только пришла к Валентине работать, ей нужно было ложиться в больницу. И на это время она отправила сына в «Артек». Но Коля не привык к дисциплине, поэтому попытался оттуда сбежать. И вот Толкунова мне говорит: «Коля просит, чтобы вы, Люба, с ним там пожили, а чтобы ему не было скучно, нужно отвезти в «Артек» его школьного друга. Путевку я уже оплатила». Меня поселили в санатории неподалеку от лагеря. Дни напролет я находилась с мальчишками — водила их на море, возила в Ялту, развлекала. Хотя иной раз Колины выходки терпеть было нелегко. Из Москвы я привезла ему несколько сумок еды — бабушка Евгеша наготовила всяких вкусностей: мол, Колю в лагере плохо кормят. И вот когда я выложила перед ним эти сумки, парень заявляет: «Только ты это не ешь, это все мне привезли». Бывало, ему уж и самому не хочется, так он балуется — сгущенкой хлеб намазывает и шпроты сверху кладет. Демонстрирует, что для него лучше выбросить, чем с кем-то поделиться...
Сейчас Николаю 35 лет. Хотя Валя и сделала так, чтобы сын поступил в МГУ, он университет бросил. Потом бизнесом каким-то занимался... Валентина переживала, что сын все никак не может найти свою дорогу в жизни. Бывало, не спала ночами, жаловалась: «Люба, я не знаю, что с ним делать. Вы думаете, отчего у меня так болит голова, отчего я болею? Потому что у меня душа разрывается из-за сына! Ну чем его занять?» Я советовала: «Да вы просто перестаньте ему деньги давать, пусть поживет самостоятельной жизнью». Но Валентина боялась, что Коля не справится: или заболеет, или кто-то его обидит...
