Виктор Моисеевич Крамер позвал в театр «Фарсы», соблазнил ролью в спектакле «Село Степанчиково и его обитатели» по Достоевскому. Это был такой кайф! Купался в работе! Его спектакль «Фарсы, или Средневековые французские анекдоты», давший название театру, гремел на весь Питер.
В тот момент я уже снимался в кино, однажды позвонил один знакомый по съемкам: «Федь, Геннадий Рафаилович Тростянецкий собирается ставить спектакль в БДТ, хотел бы с тобой повидаться». А когда я учился в институте, его студенты-режиссеры постоянно приглашали меня играть в отрывках. Тростянецкий позвал на главную роль в «Веселого солдата» по Астафьеву. Это было счастье!
Первым, кого встретил, оказался Кирилл Юрьевич Лавров, увидел меня: «Ну здравствуй, однофамилец!» Когда мой папа, заслуженный артист Николай Григорьевич Лавров, служил в БДТ, они дружили, домой друг к другу не ходили, но в театре оставались в хороших отношениях. Ко мне вообще по-доброму отнеслись коллеги. Наверное, потому, что любили моего папу. Хотя мне было тяжело, особенно вначале, слышать: «А, это же Колькин сын!» Требовалось постоянно доказывать, что и без папы что-то из себя представляю. Наверное, это проблема всех детей известных родителей. Кто твой папа, знают все, а кто ты — нет. Слышал на площадке или в театре «Колькин сын», и становилось грустно. Сейчас, наоборот, когда кто-то сравнивает меня с отцом, говорит, как мы похожи, сердце переполняется гордостью.
В БДТ все видели, как самоотверженно я работаю, пашу, как ночую в театре. И постановка удалась. За роль меня хвалили. Вместе со мной набрали молодых ребят, общими усилиями мы все преодолели. Я сыграл еще в одном спектакле как приглашенный актер, и Светлана Николаевна Крючкова позвала в «Вассу Железнову». К тому моменту меня уже несколько раз приглашали в труппу, обещали: будем отпускать на съемки. Андрей Юрьевич Толубеев, видя, что колеблюсь, однажды, как сейчас помню, взял за руку и сказал: «Все, пошли в кадры! Давай, пиши заявление, мы тебе сразу премию выпишем!» А у меня как раз с деньгами было туговато. И в тот же день мне выдали какую-то приличную сумму. Об Андрее Юрьевиче вспоминаю с особой теплотой. Каким же доброжелательным он был человеком, как трогательно заботился о молодых актерах. Так же много мне помогала в театре Светлана Николаевна, можно сказать, стала крестной мамой, хотя она человек требовательный, но имеет на это право, поскольку сама большой мастер. Крючкова давала ценные советы, могла защитить, могла и пожурить. В театре побаивались ее темперамента, она могла гаркнуть на кого угодно, а ко мне относилась лояльно. Она могла и отругать, и даже отвесить подзатыльник, но все равно это было не по злобе.
