— Вы были дружны с сестрой Наталией?
— Да, очень.
— Она ведь старше на пять лет? В детстве это большая разница.
— Нам она не мешала. Как любая старшая сестра, Наташа оказывала на меня большое влияние, Я всегда на нее смотрела и делала то же самое, неважно, плохо это или хорошо, всегда шла за ней за руку. Когда Наташе говорили: «Бери Свету и иди на улицу», она тащила меня с собой. Мы, конечно, и ссорились, и мирились, но любили и любим друг друга. Встречаемся не очень часто, к сожалению. Слава богу, несколько лет назад справили Новый год вместе с Наташей и ее семьей. Это было чудесно.
— Сначала сестра увлеклась актерской профессией и поступила в театральное училище? Вы, можно сказать, пошли по ее стопам?
— Сперва Наташа поступила в гуманитарный университет на специальность «менеджер культуры» с французским языком. Потому что папа сказал: «Пока не окончишь нормальный вуз, никакого актерства!» У нас в сфере искусства никого не было, некому было помочь, и он считал, что театральный — это несерьезно.
Когда Наташа экстерном окончила университет и поступила в Щукинское училище, папа увидел, как трудно там учиться, как тяжело дается актерская профессия, и понял, что был неправ. Он и встречал Наташу, когда она задерживалась на занятиях и репетициях, и ходил на показы и дипломные спектакли. Когда я тоже надумала пойти в театральный и стала готовиться к разговору с папой, сестра сказала: «Конечно, тебе легче будет, самое ужасное я на себя взяла! Все выслушала и выстрадала разрешение учиться».
— В семье все решал отец?
— Да. Папа человек серьезный, основательный, с характером, но и с хорошим чувством юмора. Наверное, он проявлял твердость, потому что воспитывал двух девочек и боялся что-то упустить. Мой муж тоже все время переживает за дочек, особенно за десятилетнюю Тасю. Мы живем в коттеджном поселке, и девочки там вечером прогуливаются по улице. Саша ругается, когда я Тасю отпускаю:
— Темно уже!
— Да еще не поздно, и она же с телефоном!
— А когда и почему вы надумали поступать в театральный?
— Когда посмотрела Наташин дипломный спектакль «Два веронца» по пьесе Шекспира. Это был водевиль, который поставил Александр Анатольевич Ширвиндт. Вообще, я делю все спектакли на две категории. Первая, когда думаешь: «Хорошая постановка, мне понравилось». Вторая, когда испытываешь потрясение и не можешь объяснить, как это сделано. На «Двух веронцах» со мной произошло нечто подобное, хотя я и до этого ходила в театры, и ничто меня особенно не прельщало. Наверное, дело было еще и в ребятах, игравших в спектакле. На Наташином курсе учились Маша Порошина, Максим Аверин, Антон Макарский, Оля Будина, Олег Кассин и другие очень талантливые люди. Посмотрев спектакль и посидев с ними в гримерке, я подумала: «Какие же они потрясающие, и как мне хочется быть с ними! Быть такими, как они!»
Сначала сказала Наташе, что хочу в театральный. Она посоветовала поговорить с мамой, а потом уже с папой. Мама отреагировала спокойно: «Как, и ты тоже? Иди к папе сама, я не пойду». Папа отмахнулся: «Ой, делайте уже, что хотите!» Наташа, узнав о его реакции, удивилась: «Как он тебе здорово ответил!» Стала меня готовить.
Подготовилась я неплохо, но оделась на прослушивание в Щукинское училище крайне неудачно — в красную футболку и черную резиновую мини-юбку. Хотела выделиться. Думала — народу будет много, так скорее заметят. Лицо у меня было загорелое, и половину его закрывала огромная челка, под которой скрывался белый лоб. Наташа посоветовала надеть ободок, чтобы открыть лицо. Теперь представьте, как я выглядела. На волосах черный бархатный ободок, половина лица белая, половина коричневая, красная футболка, черная мини-юбка. Она очень мешала читать отрывок из повести Достоевского «Дядюшкин сон», ползла вверх. Я ее постоянно одергивала, и в приемной комиссии кто-то сказал: «Да оставьте вы в покое свою юбку!»
