В дороге, когда мы куда-то ехали, у нее были свои невероятные способы маскировки, так что даже я ее не всегда мог узнать. Она появлялась в аэропорту закутанная в платок, в темных очках. Никто и подумать не мог, что эта скромная, неприметная женщина — сама Гурченко! Она говорила: «Когда на фестиваль летим и в самолете полно актеров, я сижу вот так, не узнанная, и слышу о себе много нового». Бывало, люди сплетничали о Гурченко, сидя буквально через кресло от нее, и не подозревали, что она рядом. Люся внимательно слушала и не подавала виду... Причем я не могу сказать, что она с юмором подходила к таким ситуациям. Люся болезненно относилась к тому, что ей завидуют. У нее ведь были тяжелые периоды, без работы, без съемок. Это, как считала она сама, было связано с тем, что не захотела сотрудничать с органами. Когда ее стали выпускать на первые фестивали за границу после «Карнавальной ночи», ей, оказывается, предложили писать отчеты о том, чем занимались ее коллеги в поездках и кто что говорил на банкетах. А она послала этих людей куда подальше.
Власть ее никогда особенно не ласкала. Правда, Люся говорила, что ее любил Андропов: «Одна актриса вспоминает, что ее любил Брежнев, другая — что ее обожал Сталин, Хрущев, Горбачев... Всех разобрали! Ну а мне — хоть Андропов достался!» И то — шуб или квартир Андропов ей не дарил, в Кремль не приглашал. Просто Люсе рассказали, что когда он лежал в больнице, бесконечно пересматривал «Вокзал для двоих» и другие фильмы — именно с Гурченко.
Как бы то ни было, хотя на приемы в Кремль Люсю и не приглашали, наград у нее была уйма. Помню, как я в первый раз пришел к ней в гости, зашел в туалет и обалдел: там все стены с пола до потолка были обклеены грамотами, дипломами, сопроводительными листами к наградам, причем очень серьезным, государственным. Я пока все это прочел, полчаса, наверное, прошло. Потом выхожу, спрашиваю:
— Люся, вы специально это все там развесили, чтоб никто из гостей ничего не мог сделать в этой комнате?
Она отвечает:
— Зато оттуда никто быстро не выходит...
Но нельзя сказать, что она относилась к своим наградам с пренебрежением. Помню, перед премьерой спектакля Люся увидела макет программки, в котором перед ее фамилией стояло «народная артистка СССР». Она возмутилась: «Нет, так не пойдет! Добавьте — лауреат Государственной премии, лауреат премии Ленинского комсомола, Почетный член ударной бригады завода имени Лихачева...» В общем, продиктовала целый список, и в программке эти ее звания заняли чуть ли не целую страницу. Что же делать, пришлось так и печатать. Зато зрители дольше всего именно эту страницу разглядывали...
