В 1959 году Юлиан Семенович опубликовал в издательстве «Молодая гвардия» первую повесть «Дипломатический агент» о переводчике, востоковеде и разведчике Иване Виткевиче.
Он очень увлекся темой разведки. Папа начал писать детективы, для практики даже поработал стажером в уголовном розыске несколько месяцев. Ему помог туда устроиться его дядя Илья, полковник и начальник отдела МУРа, по политической статье прошедший ГУЛАГ.
Папин дядя часто приезжал к нам на дачу, давал писателю дельные советы, когда тот работал над милицейскими повестями «Петровка, 38» и «Огарева, 6». Именно благодаря выездам отца на места происшествия и наблюдениям за работой сыщиков его детективы оказались так удачны и достоверны.
Оглядывая меня маленькую, голубоглазый Илья одобрительно говорил любимому племяннику: «Ольга — наш человек и таким останется». Имел он в виду мои тоже голубые — при папиных и маминых карих — глаза или твердый характер? В обоих случаях папин дядя оказался прав: цвет моих глаз не поменялся, да и характер в трудные минуты не подвел...
Порой среди ночи папе звонили с Петровки или Огарева, и отец выезжал на задание. Так родились его знаменитые детективы: «Петровка, 38», «Огарева, 6» и «Противостояние». Он мне рассказывал, что когда в первый раз выехал на осмотр трупа в разграбленную квартиру, безумно испугался, хотя был человеком бесстрашным! А тут ему нужно было уезжать в командировку. Мысль, как без него останутся Катюша с маленькой Дашей, его сильно тревожила. И тогда он решил прибить массивную щеколду к входной двери. Бил молотком с такой силой, что гвозди вылезли с другой стороны. Зато уехал спокойный за родных...
Я видела отца растерянным один раз, когда в девять лет попала под машину. Папа примчался в Филатовскую больницу прямо из аэропорта — только что прилетел с Кубы. Сел возле моей кровати — здоровый, бородатый, в джинсовой рубашке нараспашку, глаза сначала стали красными, как у кролика, а потом потекли слезы. Я лежала беспомощная, с ногой в гипсе, а он сидел у кровати, большой и сильный, и не знал, как мне помочь...
С конца пятидесятых папа ежегодно проводил в командировках не менее шести месяцев в году. Некоторые были не только интересны, но и опасны. Страсть отца к новым местам и новым людям была ненасытной. Он летел в Париж, чтобы взять интервью у Сержа Лифаря, срывался из Бонна в Голландию, чтобы встретиться с Евгением Примаковым, ездил в Лозанну к Жоржу Сименону, в Никарагуа к Омару Кабесасу, в Афганистан с моей сестрой Дарьей...
Тягу к далеким путешествиям в будущем создателе Штирлица зародил его дед Александр Павлович Ляндрес.
Дедушка и бабушка папы, Александр Павлович и Мария Даниловна, были выходцами из белорусско-еврейской деревеньки Боровино под Минском. В Русско-японскую войну он попал с однополчанами в окружение и был угнан в плен. В Японии был впечатлен любовью японцев к чистоте. Потом рассказывал внуку о далекой Японии и японцах. Маленький Юлиан узнал от деда, например, что японцы умеют держать слово.
