В Мухалатке папа проводил большую часть года и написал все свои последние произведения: «Приказано выжить», «Экспансия I», «Экспансия II», «Экспансия III», «Отчаяние», «Псевдоним», «Синдром Гучкова», «Тайна Кутузовского проспекта». Несмотря на напряженную работу, он находил время для проведения политинформации, местная поселковая молодежь с интересом его слушала. На втором этаже, в заставленной книжными стеллажами комнате, принимал друзей. Там гостили барон Эдуард фон Фальц-Фейн, писатель и литературный критик Лев Александрович Аннинский, знаменитый казахский поэт Олжас Сулейменов. Летом приезжали мы с Дашей.
В километре от «Виллы Штирлица», как шутливо назвал папа свой домик, на правительственной даче в Нижней Мухалатке отдыхал Андрей Андреевич Громыко и приглашал папу на ужины. Громыко после войны работал послом в США и рассказывал много интересного о том времени — это пригодилось отцу для романов о Штирлице в Латинской Америке...
В 1979 году папа стал собственным корреспондентом «Литературной газеты» по Западной Европе. Он арендовал небольшой домик в деревне Лисем под Бонном, по утрам делал пробежки в соседнем лесу, а потом до вечера писал. Часто срывался на машине в соседний город или страну для подготовки очередной статьи. Объездил Германию, Францию, Швейцарию, Голландию, Бельгию. В Париже убеждал звезду дягилевских «Русских сезонов» Сержа Лифаря передать на родину уникальные письма Пушкина Наталье Гончаровой. В Лозанне навещал старенького Сименона, который, прочтя отцовскую «Петровку, 38», восторженно написал ему, что это «реальный мир с настоящими полицейскими и всамделишными бандитами». На юге Франции, в городке Сен-Поль-де-Ванс, был сердечно принят дома Марком Шагалом...
Часто отец ездил к искателю Янтарной комнаты Георгу Штайну в деревню Штелле и в княжество Лихтенштейн к барону Фальц-Фейну. В один из своих приездов и предложил Эдуарду Александровичу пригласить в гости на виллу «Аскания-Нова» сына Федора Ивановича Шаляпина, с которым тот был знаком.
Они уговаривали сына великого певца перевезти прах отца на родину. Федор Федорович поначалу не соглашался: нет, и все, хочу оставить прах отца во Франции! Пришлось убеждать три дня, наконец он дал согласие. Мэр Парижа Жак Ширак, близкий друг барона, отнесся к идее с пониманием. Папа взял на себя переговоры с бюрократической машиной в России. Когда наверху что-то застопорилось, пошел к Юрию Андропову. Тот дал добро.
Прошло время. О том, что Шаляпина торжественно перезахоронили 29 октября 1984 года на Новодевичьем кладбище, отец и Эдуард узнали из газет: чиновники «забыли» пригласить их на церемонию. Барон чуть не плакал, отцу тоже было не по себе. Но он уже привык к такому отношению, вокруг него завистниками постоянно плелись интриги. Он на них и внимания не обращал. Просто в свой очередной приезд в Москву из Крыма взял нас с Дашей на Новодевичье кладбище, и мы втроем возложили цветы на могилу Шаляпина. Главным для него был сам факт, что прах Шаляпина вернулся...
