— Нет, вообще, в жизни нравились себе?
— Да, нравилась. Знаешь, я всегда много трудилась. У меня вышло собрание сочинений в 20 томов. Попробуй, напиши столько!
— Вы воспринимаете себя как классика?
— Нет, как классика я себя не воспринимаю. Но я воспринимаю себя как человека, который всю жизнь провел в работе. Практически все ушло в это. Из-за чего многое упустила, много чего недополучила, но я ни о чем не жалею.
— Ни о чем?
— Абсолютно.
— Позвольте спросить иначе: если бы у вас была возможность отредактировать свое прошлое, вы бы что-то изменили в нем?
— Да, конечно.
— Можете сказать что?
— Что бы я отредактировала? Ну, родила бы еще пару детей, а может, и четырех. Ведь какова задача природы — размножение. Но я ее как-то недовыполнила, так скажем. Дети это так трудно, особенно когда мало денег...
Вообще, моя жизнь делится на несколько моментов. Были моменты, когда мы были очень бедны, и были моменты, когда я стала, ну, не скажу, что богатой, но когда наступило материальное благополучие. Дело в том, что самый большой враг человека — это бедность. Она унижает, напрягает. Обиднее бедности нет ничего. Помню, когда швейцарский издатель, влюбленный в мое творчество, пригласил в Цюрих на подписание контракта, меня поселили в самом роскошном отеле, окружили любовью и заботой. Это был потрясающий период перестройки. У меня появились деньги, которые я получала за книги, я дорвалась до красивой одежды. Ходила в Швейцарии по магазинам, бутикам и покупала себе от и до, настоящие фирменные вещи, и чувствовала себя красивой, модной, молодой.
— Любопытно, тугой кошелек и пустой как-то сказывался на вашем творчестве?
— Нет, бедность, богатство для творчества не имеют совершенно никакого значения. Чехов писал на подоконнике. Просто когда ты не можешь себе позволить того, этого, становится неприятно.
— У вас есть любимый цвет?
— Любимый цвет? Желтый. Точнее — желтый в сочетании с белым.
— И что же получается?
— Получается ромашка. Все сочетания надо брать у природы.
— Как-то вы заметили, что ваш нравственный идеал — филолог и литературовед Дмитрий Сергеевич Лихачев. Вы так хорошо его знали?
— Я его совсем не знала, но видела и слышала, что он говорит. Нравственные идеалы для меня также — Ростропович и Сахаров.
