Первой песней, которую я написал для Понаровской, стала «Мой единственный». Когда на стихи Юлии Друниной у меня родилась музыка, я понял, что получилась песня именно в стиле Понаровской, и сразу позвонил ей. Ирина пригласила к себе домой — в Москве у нее тогда была «однушка» в районе метро «Калужская». Я показал черновую запись музыки, что-то сам напел... На что Ирина с обворожительной улыбкой сказала: «Ничего не понимаю, но тебе доверяю».
На запись песни в студию я пригласил Владимира Преснякова-старшего — Петровича, как мы все его ласково называем, — чтобы он исполнил партию саксофона. Сам же я сыграл на гитаре.
Петрович — золотой человек, очень отзывчивый, мягкий, добрый. Сказал, что будет работать с нами бесплатно: «Я с коллег-музыкантов денег не беру. Ты только организуй мне транспорт до студии и обратно». У меня в 1992 году своего автомобиля еще не было, и я попросил товарища, который ездил на «Вольво-240», сопроводить на студию меня и Петровича. В день записи в назначенное время товарищ приезжает ко мне, но почему-то не на «вольво», а на каком-то старом убитом «форде» — а-ля грузовом, с обшарпанным кузовом и пассажирскими местами в кабине.
Я от вида этой «кареты» так растерялся, что даже не сообразил дать товарищу отбой и вместо того чтобы поймать такси, влез в кабину... И мы из Чертаново, где жил я, поехали в Медведково за Петровичем. Как и должно было случиться, по дороге у этой развалюхи обрывается трос сцепления. Машина едет, но после каждой остановки на светофоре срывается с места с подскоком. Я покрываюсь холодным потом. Кое-как «допрыгали» до дома Преснякова. Вот здесь бы мне пересесть на такси... Но нет! Сажаем Петровича в кабину и «скачем» на студию.
Наверное, если бы мы везли сметану, то привезли бы масло. Но мы везли Владимира Преснякова, человека, закаленного гастролями по матушке Руси. Несмотря на жуткую тряску, Петрович даже не выразил неудовольствия и оказавшись в студии, блестяще выполнил свою работу. Я, конечно, потом тысячу раз извинился перед ним за свою несообразительность, хотя он и не думал обижаться. Мы подружились на всю жизнь. У Юли с Петровичем был замечательный номер на песню «Луч солнца золотого»: Началова пела, а Пресняков играл соло на саксе.
