В 1981 году мы с Таей стали родителями. Помню, места себе не находил, когда жену, у которой начались схватки, увезли на скорой. Каждые двадцать минут звонил с вахты общежития в родильное отделение с вопросом:
— Как там Началова?!
И слышал очередной ответ:
— Пока новостей для вас нет, еще не родила.
Когда наступила ночь, я звонить перестал. Едва дождался утра первого февраля. Звоню в отделение. Отвечают:
— Родила.
— Когда?
— Вчера в 23.05.
— Кто у меня?
— Дочь!
Получилось, что Юля родилась тридцать первого января. Имя для дочери выбрала Тая — ей оно нравилось. Я не возражал.
В тот же день с моими мамой и сестрой поехали смотреть на дочку. На улице мороз, в отделение не пускают, и Тая в окно четвертого этажа показывает нам маленький сверточек с ребенком. Не видно, конечно, ничего, но новоиспеченная бабушка, моя мама, говорит: «Красавица-то какая! Распроединое дите!» Единственная внучка, значит.
Через неделю чин по чину забрал жену и дочку из роддома в нашу комнатку общежития. Гулять Юлю возили на шикарной немецкой коляске из синего велюра с красными фонариками по бокам. Такую эксклюзивную вещь удалось достать через моего знакомого — цена ей была семьдесят восемь рублей, но своих денег она стоила: на прохожих производила большое впечатление. На нашу коляску засматривались как на иномарку.
Юле было два года и восемь месяцев, когда из общежития мы переехали в съемную квартиру. Жилье снимали несколько лет. Никакой жилплощади от филармонии нам, конечно, так и не дали. Я очень переживал, что дочке скоро в школу, а мы без собственного угла. Более того, съехав из институтского общежития, я остался без прописки!
И вот в Воронеже проходит съезд Союза композиторов РСФСР. В рамках этого события в городском Дворце спорта идет концерт, в котором участвует и Александра Николаевна Пахмутова. Мы с женой и дочкой смотрели концерт из зала, и вдруг после номера Пахмутовой какие-то неведомые силы будто подкинули меня с места. Я хватаю Юлю за руку и говорю: «Пошли!» Таисия успела только рот открыть, а мы с дочкой уже бежали к сцене. У входа за кулисы стоял охранник, но его даже не пришлось уговаривать пропустить нас — мы, как невидимые, проскользнули мимо.
