Какое-то время я жил на Софьи Перовской у Бори Гребенщикова, потом у Севы Гаккеля — виолончелиста «Аквариума» и у бас-гитариста «Аквариума» Саши Титова. И так далее — длинный список. Родители у всех были очень хорошими, а у Георгия Гурьянова, барабанщика «Кино», — так просто святыми. Точек для репетиций ни у кого не было, музыкальных инструментов тоже, и родители Гурьянова создавали все условия, чтобы группа могла играть прямо у них дома.
Спасибо Маргарите Викентьевне, которая уезжала на всю неделю на дачу, а квартира оставалась в нашем распоряжении. Приезжала на один день, привозила банки с вареньем, фрукты и овощи, дико радовалась всем ребятам: «Ой, Витенька дорогой, ой, Юрочка, здравствуй, ой, Сереженька, любимый ты мой...» — это было что-то невероятное, она относилась к нам как к своим родным детям. По большому счету, я другого отношения в семьях друзей и не припоминаю. Мама Антона Адасинского, который жил тогда на Съезжинской улице, тоже нас привечала. И мама Севы Гаккеля, и мама моего друга Евгения Смелкова... Я очень благодарен этим людям за то, что они с пониманием отнеслись к моей ситуации.
Решение задач с пропиской и проживанием отнимало много времени, но оно, в сущности, и являлось адаптацией к жизни. Когда ребенок уезжает от родителей, ему нужно пробиваться самому. Может, так оно и лучше, чем под опекой и контролем. Не считаю, что уехал рано, я многое узнал. И прежде чем оказался в кулинарном училище, прошел через ряд технических. Суровые были профессии: токарь к примеру. Но меня это не расстраивало, мне нравилось учиться. Почему в кулинарное? Холодный расчет. Нужно было питаться — это с одной стороны, а с другой — чище и уютнее, чем на заводе. Теперь мое училище называется Колледж кулинарного мастерства. А в военном билете у меня, кстати, написано: «Повар войскового питания в военное время».
— Вам много тепла дали родители друзей. А какие отношения у вас с родной семьей?
— Я очень люблю своих родителей. Они многое пережили. Мама мне в этом году в День Победы рассказала историю, которую я не знал раньше. Родом она из деревни в Ростовской области, что как раз стояла на оккупированной территории. У них в войну расквартировали десять немцев. Соседка крутила роман с офицером, и в какой-то момент бабушка не выдержала и сказала ей в глаза, что об этом думает. Та нажаловалась кавалеру, который тут же прибежал к бабушке в дом и начал размахивать оружием. Смотрит — а на лавках ребятишки маленькие сидят, шесть человек. Он что-то сказал по-немецки и приставил к виску пальцы — будто стреляет. А потом показал на детей. Бабушка поняла: мол, застрелил бы тебя, да киндеров много. Бабушка не растерялась, пошла в управу и нажаловалась главфашисту: «Ваш офицер хотел меня убить, а у меня шестеро». Смелой она была.
