Югославский гарнитур еще несколько месяцев стоял нераспакованным, а мы с мужем, чертыхаясь и поминая лихом Разина, протискивались между стенкой и коробками в однокомнатной квартире.
Художественным руководителем «Полтинника» я стала, когда мне было чуть за тридцать, но совсем не выглядела серьезным руководителем. Розовые брючки из ангорки, блузочка из тончайшего льна, поверх песцовая шубка — зарплату и гонорары я спускала на гардероб. На голове частенько собирала волосы в два хвостика или сооружала детские косички.
Артисты, участвовавшие у нас впервые, не знали меня в лицо.
Однажды приезжаю на генеральный прогон в спорткомплекс «Олимпийский». Спускаюсь к сцене. Внизу уже собрались директора артистов и начинающие исполнители. Звезды еще только подтягивались — опаздывать у них в крови. На моем пути в зале, вальяжно вытянув ноги, сидит Юрий Антонов. Он мой кумир. Обожаю его песни до сих пор!
— Вы не могли бы ноги убрать? — прошу улыбаясь, так как наслышана, что у Юрия Михайловича капризный характер. По настроению может и... послать. Знающий себе цену, скучающий маэстро ноги не подвинул, но ответом удостоил:
— Ты что, тоже поешь?
— Нет, не умею совсем, — отвечаю чистую правду.
— Тогда лучше обойди... убирать лень, — ласково жмурится исполнитель.
Мои охранники (да-да, я ходила уже с охраной) обалдели, смотрят на меня вопросительно. Ситуация вправду забавная. Я в этом зале, можно сказать, — главная, а мне говорят отвали...
— Извините, конечно обойду!
Обошла, спустилась вниз, вышла на сцену, взяла микрофон, представившись, объявила пятиминутную готовность к съемкам.
Спускаюсь обратно в зал — подходит Антонов.
— Ты что, действительно та самая Хачатурьян? — смотрит подозрительно. — Лом! Чума! Америка! (Это было его любимое выражение.) Чтобы человеку, который не умеет петь, доверили артистов создавать! СССР — страна чудес! Ты правда не умеешь петь?
— Ни одной ноты не знаю! Зуб даю, — отвечаю ему в тон.
После концерта Антонов принес мне лучший букет, подаренный ему поклонницами, и пригласил на ужин. Скрепя сердце отказала.
Я действительно не пою и не знаю до сих пор нот. Зато оказалась действительно хорошим организатором. Даже звезды не смели опаздывать к нам на съемки.
Родом я из Ростова-на-Дону. Каждое лето отдыхала у бабушки в Ереване. На той же улице жил Рачья Капланян — народный артист СССР, театральный режиссер, лауреат Госпремии СССР и брат по отцу известного циркового артиста Леонида Енгибарова. Позже я сняла о нем фильм для Центрального телевидения. Капланяны наши дальние родственники. Я крепко дружила с его дочерями и мечтала быть театральным критиком, но по настоянию родителей пришлось окончить юридический факультет Ростовского университета. Во время учебы начала писать о цирке, артистах, приезжающих на гастроли в Ростов. Статьи стали печатать, сначала в областной газете, потом во всесоюзном журнале «Советская эстрада и цирк». Наверное, поэтому мне удалось все-таки уговорить родителей отпустить меня в Москву поступать в ГИТИС на театроведческий. Они считали, что театром занимаются только девушки с низкой социальной ответственностью, но отпустили — уверенные, что провалюсь на экзаменах. Однако я поступила. На заочное. Устроилась простым вахтером на ЗИЛ — завод имени Лихачева. Продолжала писать статьи, теперь уже для популярного журнала «Смена». По «рабочей сетке» — было такое понятие — вступила в Коммунистическую партию.