Мне было очень больно за Борю, но и Маша мне всегда нравилась. Она — моя девка! Настоящая русская женщина, добрая, очень щедрая. Стоило кому-нибудь из подружек сказать: «Ой, какая у тебя красивая кофточка!» — тут же ее дарила от души. Всю жизнь возила всем подарки из-за границы. Очень хорошая хозяйка, прекрасно готовила. Мне нравилось, что она не злопамятная. «Я никого не осуждаю, всем все прощаю», — говорила Маша. И это действительно так. Она была достаточно властной. И наверное, ей нужен был другой мужчина, превосходство которого над собой она бы признала...
Официально они развелись лет через пять, хотя разъехались, когда Даше исполнилось полтора годика. Пришло время, когда спаситель превратился в жертву... Летом Маша попросила Борю отпустить ее в Ялту отдохнуть. Она очень устала с двумя детьми. Там она познакомилась с югославом, который был младше нее на девять лет. У них вспыхнули чувства. Она и сама говорит откровенно: «У меня иногда голову сносит. Мне это свойственно». Она влюблялась, влюбляла в себя, мучила и сама мучилась. Я всегда относилась и отношусь к ней с большой нежностью. Машу я не осуждаю и всегда говорю: «Она не виновата. Это от природы». Когда она вернулась, честно призналась во всем Боре.
Помню, как Маша пришла в квартиру на площади Коммуны, где жили Боря с родителями. Они объяснялись в коридоре. Я была в этот момент на кухне и невольно стала свидетельницей их короткого разговора. Она стояла у входной двери, а Боря у большого зеркала.
— Я влюбилась! — прямо сказала Маша.
Он был потрясен и сказал только одну фразу:
— Оставь мне Дашу.
— Бери! — ответила она.
Мы с мамой взяли Дашу к себе на дачу в Быково. Как-то раз Маша приехала проведать дочку. Дача Вертинских от нас километрах в десяти, всего полчаса езды. Даша ползала по песку, играя в куличики.
