Табаков очень ревниво относился к другим режиссерам в своем театре. Но как-то в «Табакерке» появился Максимилиан Шелл с Натальей Андрейченко, она только что родила ему дочь. Шелл принес пьесу «Вера, Любовь, Надежда», он хотел поставить спектакль, где играла бы Андрейченко.
Шелл стал с нами репетировать, все забурлило. У меня там была небольшая роль. Максимилиан был необыкновенно сердечным. Я сидела в зале на всех репетициях и с обожанием на него смотрела. И мне показалось, что он почувствовал во мне родственную душу. Нас потянуло друг к другу. «В тебе есть такая экспрессия, ты должна стать известной актрисой», — сказал мне Шелл. Мы готовились к гастролям по Европе, но отыграли премьеру и спектакль очень быстро свернули...
В «Табакерке» я проработала недолго. Как-то мы поехали на гастроли в Германию со спектаклем Евгения Каменьковича «Затоваренная бочкотара». В это время как раз сломали Берлинскую стену. И опять история с алкоголем — я пила редко, но метко. После спектакля был банкет. Там познакомилась с русским парнем, который работал официантом, он оказался сыном редактора газеты «Правда». И вот мы с этим Вовой пошли гулять по ночному Берлину. Пьяные прошли через пропускной пункт в Западный Берлин. Отправились на дискотеку, потом нас забрали в полицию. Когда вернулись в отель, театр уже уехал. Все обрадовались: молодец Гольянова, что осталась за границей!
Пошла с повинной в посольство, думала, посадят в тюрьму. А там: «Ничего страшного! Билеты потеряла? Купим! Паспорт тоже? Выдадим». И меня тут же отправили обратно в Москву.
Театр тем временем уехал в Саратов на гастроли, на мою роль быстро ввели другую актрису. Мне стало стыдно, что я их подвела.
Как-то спустя время встречаемся в коридоре с Табаковым.
— Олег Павлович...
— Что, что?
— Я хочу уйти из театра...
— Уходи, уходи, — сказал он на бегу. Может, получил за меня нагоняй в Министерстве культуры?
И я ушла в никуда. Сидела на кухне и страдала, что осталась без работы. Все мои однокурсники уже репетировали во МХАТе, а я вечно сомневалась в себе. Как-то иду по Тверской, вокруг снежинки падают, небольшая вьюга, и вдруг меня у телефонного автомата осеняет. Хорошо, в кармане «двушку» нашла. Набираю телефон Олега Николаевича Ефремова:
