Леонид Фридман. О друге
С Мишкой я познакомился в 2001 году. Ребята из «Короля и Шута» предложили мне как директору рок-магазина на продажу свои значки и плакаты. Горшенев тоже зашел, сначала мы общались сугубо по делу, а потом я посадил его за стол:
— Давай «чайку» попьем?
— С удовольствием!
Мы выпили по стаканчику, завязался задушевный разговор. С этого момента и началось наше настоящее общение. Мишка стал часто заходить ко мне в магазин побеседовать за «чаем». Бывали недели, когда приходил каждый день, мы стали друзьями. Он познакомился с моими детьми, а я с его папой, который однажды приезжал забирать «тепленького» сына из нашей компании. Отец тогда отнесся ко мне негативно, будто я был главным виновником Мишкиных возлияний. Мама же его, с которой мы встретились позднее, напротив, меня обняла. В ее глазах я не был злодеем, она все понимала.
Ведь выпивка никогда не была нашей самоцелью, главным были беседы, которые порой продолжались в моем кабинете до утра. О чем мы только не говорили! О книгах, о политике, об искусстве и экономике, о воспитании детей, о бизнесе. Иногда спорили, играли в игру «Давай поменяемся» — это когда оппоненты меняются местами и отстаивают противоположную точку зрения. У Мишки был цепкий ум, и когда я употреблял очень уж мудреные фразы типа «это нелегитимно», он всегда переспрашивал, чтобы понять точное значение слов, и запоминал намертво. Это не говорит о его необразованности, мой друг был очень начитанным, остроумным. Он мог выкрутиться из любой неловкой ситуации за секунду.
Помню, сидим как-то втроем: я, Мишка и Джимми — знаменитый Урал Хазиев, один из первых хиппи, который помогал советом и делом многим рок-звездам, устраивал концерты. Обсуждаем острую на тот момент проблему скинхедов. У Горшка была своя точка зрения, у меня своя.
«Мы, русские... — начал он и осекся, посмотрев на меня. Тут же поправился: — В смысле мы, русские и евреи... — Посмотрел на Джимми и снова добавил: — Мы, русские, евреи и татары...» Все, конечно, громко заржали.
Когда мы познакомились, группа «Король и Шут» еще не была на пике популярности. Но вскоре они резко рванули вверх. Это никак не повлияло на наше общение. Мишка-звезда и Мишка-незвезда не отличались друг от друга. К известности он относился спокойно, к фанатам — нежно, к деньгам легко.
Горшенев, конечно, знал себе цену, но всегда запрашивал адекватный гонорар. Мишка мог бы зарабатывать в разы больше, только у него были принципы. Он никогда не выступал на корпоративах и частных вечеринках, хотя ему сулили за это огромные суммы. «Вот очередной рекорд...» — смеялся Горшок, называл мне цифру с большими нулями и отказывался от предложения. В вопросах бизнеса он, конечно, слегка плавал. Ребята могли продать кому-нибудь права на свой альбом или разработанный ими дизайн для футболок за копейки и тут же об этом забыть. Мишка с этого ничего не имел и пиратов, озолотившихся на продаже записей «КиШ», не отлавливал.
