Паша тогда еще не обзавелся машиной — мы передвигались на метро и были счастливы. И вообще жили скромно. А покорил он меня своей настойчивостью и уверенностью. Никогда не канючил, как некоторые парни: «Ну пойдем погуляем, пожалуйста». Просто звонил и говорил: «Я сейчас приеду, собирайся». Пришел, увидел, победил.
Да в спорте с другим характером и не получилось бы добиться высот. Мамаев вырос в небольшом подмосковном поселке Шишкин Лес. Рассказывал, что с детства ему нравилось лупить по мячу и мама каждый день возила его на тренировки чуть ли не с пяти лет. Позже отдали в спортивный интернат — закрытое заведение с жестким режимом.
Пашка вспоминал, как было непросто, ребята даже голодали: завтраки-обеды-ужины по расписанию, кормили небольшими порциями — но ведь организм-то растет, а сколько калорий съедают тренировки! Коротко делился — нет, никогда не жаловался нарочно, — как от голода и усталости шатало, в обморок падали. И это десяти-двенадцатилетние дети...
Но никто не гарантирует звездного будущего. Десятки тысяч мальчишек занимаются в секциях — а успеха добиваются единицы. Есть в этом элемент везения, но в первую очередь, безусловно, нужны упорство, настойчивость, воля к победе, некоторая даже безбашенная отчаянность. Таким был тогдашний Пашка. Я видела, как он приходил с тренировок и без сил падал на кровать. Но стремился вперед.
Паша стал моим первым мужчиной, близость случилась где-то через год после знакомства. Я выросла в Казахстане, в небольшом городе Усть-Каменогорске, в столицу с родителями переехали, когда окончила девятый класс. Семья у нас крепкая, традиционная, никто никогда не разводился. Бабушки-дедушки с обеих сторон всю жизнь вместе, и родители тоже. Мне с детства внушали, что замуж надо выходить один раз, первый мужчина должен стать единственным. И мысли не возникало, что однажды мы с Пашей можем расстаться. Нет, только вместе и только рядом, и у нас будут дети — трое или даже больше. Паша всегда говорил, что мечтает о большой и дружной семье. И мы оба хотели этого.
Наши родители познакомились и даже подружились, мы довольно часто вместе отмечали праздники. Моя мама тогда носила почти такую же, как у Мамаева, прическу, впервые увидев Пашку, расхохоталась: «Да ты еще кудрявее меня!» Мы потом часто шутили на эту тему.
И с моим братом у них было что-то общее — оба не слишком хорошо в свое время учились в школе. Я их иногда подкалывала: «Вы хоть помните, кто написал «Муму», кто она такая и что с ней случилось?» Пашка с Женькой чуть ли не в один голос отвечали: какая разница, кто там кого утопил в каком-то там девятнадцатом веке, — жить надо здесь и сейчас.
Как-то упросила Пашку пойти со мной в Театр на Таганке. Во время спектакля он шептал мне в ухо: «Когда уже это закончится?!» В антракте ушел в буфет, вернулся с двумя фужерами шампанского, сделав несколько глотков, сказал, что теперь жить стало веселее и можно дальше культурно развлекаться. Ну не его это конек — искусство. Он фанат футбола.
