На следующий день надела блузку с длинными рукавами и снова отправилась в магазин. Часа два рассматривала прилавки, примеряла сначала одни, потом другие пуговицы к пиджаку. Утомившись, садилась на диван и впадала в задумчивость. Когда продавцам наконец надоело за мной следить, незаметно засунула двенадцать пуговиц в рукава блузки. А две запасные все же купила, чтобы не так подозрительно все выглядело. Как же мужу понравился этот пиджак! Бедный Збигнев, если бы он тогда узнал, что я натворила, — поседел бы от ужаса! Мне и самой сейчас стыдно вспоминать этот случай, но в молодости я была авантюристкой. Правда иногда, наоборот, впадала в нерешительность...
Эта история тоже о вещи, которую я связала, — шикарном платье. Надела его на прием в Лондоне, куда мы ездили со Збышеком. Хозяйкой вечера была какая-то сумасшедшая мультимиллионерша, на тот момент она уже была «в кондиции» и говорит:
— Хочу это платье!
— Оно не продается.
— Ты русская?
— Да.
— А-а-а! Пффф...
Через полчаса опять подлетает ко мне и зовет на террасу, кивает на парковку, сплошь заставленную дорогими машинами. Указывает пальцем на серебристый «ягуар» и говорит: «Это мой. Давай меняться, ты мне платье — я тебе машину». Соблазн был велик, «ягуары» всегда нравились. Но подумала: у меня советский паспорт, подданство не меняла. Возьму машину, а она завтра протрезвеет и обвинит в угоне. В общем, не решилась.
В 1973-м, проведя четыре года за границей, я вернулась в Россию. Не смогла больше жить без театра. Збышек меня понял. Кстати, Гончаров все это предвидел, и когда только отпрашивалась к мужу в Польшу, сказал: «Вы там останетесь. Но потом возвратитесь, и я вас буду ждать». Так что вернуться мне было нетрудно.
Хотя как сказать — нетрудно... Казалось, я никому не мешаю. Позже узнала, что к Гончарову приходила пара актеров, они поставили условие: если Печерникова будет претендовать на постановки, в которых репетировала до отъезда («Трамвай «Желание» и «Дети Ванюшина»), они уйдут из театра. Да мне даже в голову это не пришло! Понимала: в одну воду не войти дважды.
Когда я все-таки пришла к Гончарову поговорить о том, что у меня совсем мало работы, он достал папку — там была стопочка жалоб и доносов. Позже, когда уже работала в Малом театре, история повторилась: меня вызвали в Министерство культуры к замминистра по кадрам. Начальник — интеллигентный мужчина — долго смотрит и говорит:
— Хорошая погода, не правда ли? Скажите, пожалуйста, а есть у вас враги в коллегии министерства?
