Моя жена Оксана не оставила профессию, у нее есть юные ученики, мечтающие о балете. Алекс занимается спортивной акробатикой и собирается играть в футбол. Рано или поздно он решит, что ему наиболее интересно в жизни. Я же буду просто наблюдать. Заставлять, навязывать не хочу, потому что сам через это прошел.
С дочерями мы свободно обсуждаем, будут ли они дальше рисовать, чем хотят заниматься, где предполагают жить. Полина и Софья уже посмотрели мир, неплохо его знают, и у них в отличие от меня в юности есть огромный выбор! Какой бы они ни предпочли путь, я его приму. Просто надеюсь, что девочки выстроят свою взрослую жизнь спокойно, без ненужных импульсов, которые к стабильности уж точно не приводят. Я ратую за эмоциональное спокойствие, рассудочную голову, то есть за то, чего мне в свое время очень не хватало.
Мама бывает у нас в гостях, но к сожалению, она нездорова и все это очень непросто. Уговаривал перебраться к нам, но переехать отказалась наотрез. Ни мама, ни тетя не хотят покидать родной Питер. Что легко понять — их истории связаны именно с городом на Неве.
— Спрошу про отца: когда Стржельчик умер, вы же пришли проводить его в последний путь?
— Конечно. Я жил тогда еще в Питере, и мне позвонили, кто именно, уже не помню. Сообщили, где и когда будет прощание, пригласили прийти. И это было удивительно: людей собралось много, а меня долгие годы вроде как прятали от публики.
— Людмила Шувалова, вдова Стржельчика, рассказывала — вы привлекли ее внимание тем, что расплакались...
— К сожалению, это преувеличение. Может, я и рад бы проявить подобные чувства... Держался рядом с Ольгой Волковой, с ней подходили прощаться, вместе сидели в автобусе, который вез всех на кладбище. Ушел большой артист, это прискорбно, но что еще я могу сказать? И совершенно не помню, чтобы виделся там с его вдовой.
Позже был у Людмилы Павловны в гостях. Меня пригласили на разговор, я не нашел никаких причин отказаться. О чем говорили? Да ни о чем особенном. Она решила, что мне будет приятно побывать в стенах, где жил Владислав Игнатьевич. Не могу сказать, что это как-то особенно впечатлило. Мое прекрасное отношение к нему как артисту и собственное мироощущение остались неизменными. Никаких эмоций. Честно признаться, «Адъютанта его превосходительства» вполне хватало для того, чтобы испытывать к Стржельчику самые лучшие чувства. Впрочем, как и многим зрителям и почитателям его таланта.
