Артиста Стржельчика я, разумеется, знал. И в кино видел, и когда приходил к маме на работу в БДТ. Но что делать с фактом, что он является моим отцом, не понимал абсолютно. Наверное поэтому мамино признание меня не очень впечатлило. Знаете, есть моменты, которые переворачивают жизнь. Здесь этого не произошло. Данный факт в моей жизни ничего не менял.
— Никогда дочери не задавали мне сакраментального вопроса: почему ты не жил с нами? В этом мы похожи. Как я не спрашивал ни о чем своего отца, так и они. С первой супругой мы развелись, когда Полина и Софья были маленькими. Потом я уехал в Москву, они остались в Петербурге. Конечно, случались и совместные поездки, и нечастые встречи, но в основном — телефонные разговоры. Когда все мы оказались в столице, времени на общение стало еще меньше — закрутила городская суета. Ситуация изменилась лет семь назад с появлением большого дома в подмосковном Серпухове, где теперь собираемся всем немаленьким семейством. Чаще дочери приезжают зимой, обустроили себе мастерскую — обе рисуют.
В нашем доме с сыном Ильей первое время после его рождения жила Кристина, это дочь моей жены Оксаны. Здесь очень удобно: хороший воздух, имеется детская и можно подвесить колыбельку. Замечательная, как оказалось, вещь — малыши в ней чудесным образом засыпают. У Саши, нашего сына, колыбельки не было, потому что он родился в городе. А Илюше сейчас год, ходит уже и даже говорит пару слов.
Тут у меня появилось полное ощущение семьи, того, что у меня есть дети. Много детей.
— Понятно, что Владиславу Стржельчику вы вопросов не задавали, но неужели ни разу не спросили маму в детстве: кто мой отец?
— Может быть, и интересовался, но совершенно этого не помню. Честно скажу: я в отце не нуждался. Не имея чего-то, невозможно испытывать в этом потребность. Мог бы сейчас попереживать, но все будет ложным. Я видел актерских детей, понимал, что их жизнь весьма непроста. Пресловутый груз фамилии, постоянное нахождение в центре внимания, не всегда доброго кстати. Еще обычно от них многого ждут, и всегда есть вероятность надежд не оправдать. Не могу сказать, что такая стезя завидна.
Я же мог полагаться только на себя и вырос с такой установкой. Никто меня не подстраховывал, что воспринималось как данность.
Впрочем, Владислав Игнатьевич незримо, но присутствовал в нашей с мамой жизни. Достоверно знаю о нескольких моментах. В музыкальную школу я по определению поступить на тот момент не мог: не продемонстрировал музыкального слуха, начальными навыками не обладал и вообще был на редкость закомплексованным мальчиком. Меня просто не взяли бы, но помог Стржельчик. Потом, конечно, я перестал быть деревянным и достаточно быстро набрал нужный уровень.
