— Актерская привычка — складывать в копилку и плохое, и хорошее?
— Не думаю, что это всегда осознанно. Со мной однажды произошел неприятный случай: ночью в гараже у моего товарища случился эпилептический припадок. А я ни сном ни духом, что он болен, что делать — не знаю. Испугался, отчаянно пытался вспомнить, как можно помочь человеку в такой ситуации. Уложил его на бок, вытащил язык — говорят, что им можно подавиться в припадке. И вот его колотит, синий весь. А я поймал себя на мысли, что анализирую собственные чувства! А что если с ним случится самое ужасное?.. И что ты будешь ощущать? Запоминаю, как развивался страх, как уходил потихоньку... Конечно, все хорошо закончилось, товарищ мой очнулся. А я подумал: насколько актеры все-таки безнадежные люди. Даже в жуткие моменты профессия тебя не отпускает, невольно начинаешь препарировать ситуацию.
— Эта история все-таки из реальности, а откуда вы берете образы нереальные — как маньяк из спорного фильма «Индиго»?
— Он мне приснился. Злодеев пришлось поиграть немало, фантазия не безгранична, прототипов, слава богу, немного... Вот мой герой взял и приснился, причем в конкретной сцене. Я рассказал свой сон режиссеру Роме Прыгунову. Ему понравилось, и эпизод, в котором мой маньяк дирижирует в башне, вошел в фильм. Кстати, сыграть эту сцену достоверно помогала мама — показала дирижерские четверти и получетверти.
А вообще я никогда не старался сыграть поганца-мерзавца, в котором нет ничего человеческого, только «ЗЛО» написано большими буквами, как на заборе. Напротив, пытался, как учил великий Станиславский, найти в плохом человеке хорошее и оправдать с точки зрения обстоятельств. Поэтому каждого своего героя, пусть даже самого коварного, я по большому счету люблю и точно найду ему оправдание.
