То есть он весь из себя шах-падишах с гаремом любимых женщин, сильный и властный. Но именно таких мужчин я подсознательно притягивала. Ведь выросшая в кавказской семье, где мужчина глава и непререкаемый авторитет, привыкла по одному взгляду понимать, что от меня нужно. Не перечить и говорить «да», даже когда все существо хочет сказать «нет», — в общем, привыкла быть для своего мужчины «хорошей девочкой».
Стоило ему бросить вскользь: «Малыш, у тебя нервы расшатаны, сколиоз вдобавок, займись йогой», вместо того чтобы ответить, что нервы у меня действительно ни к черту, потому что устала жить в постоянном ожидании, что не могу мириться с его женщинами, — неслась исполнять пожелание. Не потому что сама хотела или понимала необходимость, ведь действительно дошла до полного истощения, до катастрофической бессонницы от тоски, от подозрений, а только чтобы угодить, заслужить любовь.
Все мои поступки были строго подчинены настроениям мужчины.
Это патологическая модель отношений. И я вовсе не за феминизм. Но происходит то, что называю нарушением внутренней цельности, потому что предавая собственные нравственные установки, ежедневно принимаешь то, с чем сердце не согласно. Лишь потому, что боишься расстроить, обидеть, раздражить, в общем — не понравиться, потерять расположение, любовь. И предательство страшнее еще и от того, что даже себе не признаешься в том, что мужчина неправ.
А его все устраивает. Такое изначально, как сейчас понимаю, обреченное партнерство продолжается не месяцы — годы, и даже озвучено предложение его узаконить: родить ребенка.
И какой сценарий был мне уготован? Он в России жить не собирался и меня к себе не звал. Исполнять отведенную мне роль молчаливого следствия только его желаний и представлений? Продолжать существовать в вечном ожидании редких визитов? Ведь он по-прежнему — в своем прекрасном далеке, с девками. Женами или любовницами? Какое счастье, что хватило ума не вступать в такой обреченный брак!
Сработал эффект сжатой пружины. То есть под давлением мужской воли мое «я» сжималось, сжималось, уменьшаясь до ощущения своей совершенной ничтожности. До тех пор, пока однажды не поняла, что я уже не я! И ненавижу себя за это! И его ненавижу. За пренебрежение, унижения и неуважение, за пресловутую свободу, которой, в отличие от него, я не пользовалась.
В то время как про его похождения брехала каждая собака на всем постсоветском пространстве. Лимит упругости был исчерпан, и пружина выстрелила, разжавшись.
Находились те, кто говорил: ну и что, зато будешь всю жизнь в шоколаде, при деньгах. Не верю! В то, что такой союз может быть счастливым, — не верю! Не желаю быть замужем за одним мужчиной — ради денег, спать (когда мужа рядом нет) с другим — для здоровья, обогащаться в общении с третьим, потому что он интеллектуален и духовно богат, еще и дружить с четвертым, потому что он гей и это безопасно. Хочу, чтобы (все!) — в одном-единственном, моем муже, любимом и любящем. И я поставила точку в своем первом серьезном романе.
