И чтобы никто не видел моего волнения, предпочитала ждать мужа в гримуборной. Сижу, слушаю, как из динамика льется родной голос, и мысленно веду отсчет: «Ну вот, еще одна песня позади, слава богу, закончилось первое, теперь второе отделение, а вот и аплодисменты. Ура! На сегодня все!»
Год я разрывалась между учебой в аспирантуре и Левиными гастролями. Очень старалась: успела даже сдать кандидатский минимум по политэкономии, а потом внезапно попала в больницу, потом еще и еще... Когда выписалась в последний раз, приняла решение отказаться от карьеры экономиста-международника и... быть женой.
В моей любимой книге «Медея и ее дети» Людмила Евгеньевна Улицкая писала: «Есть браки, скрепляющиеся в постели, есть — распускающиеся на кухне, под мелкую музыку столового ножа и венчика для взбивания белков, встречаются супруги-строители, производящие ремонты, закупающие по случаю дешевые пиломатериалы для дачного участка, гвозди, олифу и стекловату, иные держатся на вдохновенных скандалах».
Точкой сборки нашего с Левой брака всегда был какой-то внутренний резонанс, долгие задушевные разговоры обо всем на свете и удивительное чувство «мы». Но труд душевный вовсе не исключает уюта, вкусной еды, наглаженных сорочек, приема гостей и ненавистных мне выходов в свет. Для нас дом — это место отдыха и восстановления сил, почти волшебное и ритуальное. Именно поэтому я очень старательно выбираю предметы интерьера. На различных этапах нашего жизненного пути они были разными: в периоды успеха царили яркие, жизнеутверждающие цвета, а в трудные моменты преобладало «бежевое безмолвие».
Брак, как я себе его образно представляю, — это весы с двумя чашами: на одной — муж, на другой — жена.

И каждый со своей стороны должен поддерживать равновесие. Это не всегда удается. Бывало, что в своем стремлении позаботиться о Леве я перегибала палку. В молодости муж был склонен к полноте, и я проявляла диетическое рвение. Он не обижался, не говорил: «Ты не права!» Поворчит себе под нос или пошутит — и все. Однажды, к примеру, пришел на кухню, открыл «Книгу о вкусной и здоровой пище» — этот толстенный том был в каждом доме — и жалобным голосом сказал:
— Ирча, ты мне совсем ничего вкусного не готовишь! — помолчал, комично вздохнул и принялся читать оглавление вслух: — «Шанежки, блинчики на опаре, трубочки в сахарной пудре...»
Но я была непреклонна:
— Да, не делаю.
— А почему?
— Потому что тебе мучное и сладкое вредно, — всерьез отвечаю я.
А потом понимаю: да он же смеется, подшучивает!
В молодости нам с Левой постоянно хотелось быть вместе. Иногда мечтала: «Вот если бы он был обыкновенным служащим, каждый вечер в назначенный срок приходил с работы (такая размеренная предсказуемость была у моих родителей), как было бы здорово! Ну зачем понадобилось выбирать профессию, которая не позволяет Леве принадлежать мне одной?
Зачем ему искусство, в котором нет никакой точности и закономерности, а наоборот — все зыбко и неопределенно? Разве можно всерьез воспринимать критерии «нравится — не нравится»? А ведь других в искусстве нет!»
Словно манны небесной ждала наступления лета, когда муж получал законный отпуск в двадцать четыре дня. Очень хороши были купания под Новороссийском в Широкой Балке и рыбалка под Астраханью. Уединенные места искали сознательно. Там мы могли быть собой, а не находиться под прицелом если не сотен, то уж пары глаз — обязательно.
Как-то после концерта в украинском городе Изюме множество возбужденных людей начали стихийно стягиваться к сцене. Мы с Левой быстро сели в машину, доехали до общей парковки и, встав в ряд с остальными автомобилями, выключили фары.
Вдруг рядом прозвучал громкий призыв: «Они где-то здесь! Ищите!» Мы затаились, и нас, к счастью, не нашли. Вспоминаю об этом случае со смесью страха и улыбки. Такова плата за известность.
Но бывали и другие времена. В Перестройку, когда концертный рынок страны лежал в руинах, для эстрадных певцов, тех, кто хотел оставаться в профессии, единственным средством выживания стали организованные на свой страх и риск концерты за рубежом. И если «челноки» с клетчатыми сумками двинулись на восток, в сторону Поднебесной, то российские исполнители начали самостоятельно осваивать концертные площадки Америки и Европы.
Мы с четой Добрыниных — Славой и Ириной — отправились в турне по Германии.