Вот и еще точка сближения наших с Левой судеб в пространстве: мы жили в одном районе, но, видно, время для встречи еще не пришло.
Подростком я была необщительной, этакий «человек в футляре»: подружек не заводила, ни с кем не откровенничала, не сплетничала. Сама того не подозревая, настолько впитала родительские страхи, что стало естественным внутренне спрятаться, зажаться.
Мальчики для меня не представляли никакого интереса. Под боком рос старший брат, любивший пацанские забавы: изготавливал «поджиги» и пистоны.
А по нашей школе гуляла жуткая трэшевая история о парнишке, которому взрывом такого пистона оторвало палец. Естественно, я была уверена, что от мальчишек можно ждать одних лишь неприятностей.
После окончания школы поступила в МГУ на кафедру экономики зарубежных стран экономического факультета и через два года вместе с подружкой Мариной Ивановой (одна бы я ни за что не решилась!) поехала учиться «по обмену» в Венгрию. В Москве меня ничто не держало: родители жили в Алжире, куда получил назначение папа.
Наша встреча с Левой произошла, как говорится, по воле случая. Или — судьбы? Представьте: конец августа 1976 года в Сочи, я прилетела на несколько последних дней каникул, оставшихся до отлета в Венгрию. Идем вместе с пляжной знакомой по длинному полупустому холлу гостиницы «Жемчужина».
И вдруг она с каким-то восторженным придыханием говорит: «Ой, кто к нам приехал!» — и показывает на мужчину, облокотившегося на стойку администратора.
Смотрю и не понимаю ее восторга: человек как человек, правда, судя по позе, преисполнен чувства собственного достоинства. Одет в джинсовые брюки и такую же рубашку. В то время был просто бум джинсовой одежды: своего рода униформа на все случаи жизни. Мой пляжный гардероб тоже состоял из такого набора: у меня были джинсы белые, голубые и белые в синюю полоску, в придачу к ним джинсовая жилетка и джинсовые босоножки на высоком каблуке.
— И кто же это?
— Как, ты не знаешь? Певец Лев Лещенко!
Откуда мне было его знать? Я все время занималась только одним делом — училась: в школе, в МГУ, в Венгрии. Да и телевизор в нашей семье включали редко. Родители смотрели лишь праздничные концерты, выделяя из общей массы артистов Муслима Магомаева и Николая Сличенко.
Но все-таки любопытство победило. Я взглянула внимательнее. Открытое лицо, большие глаза, в которых читалось: вот он я — смотрите. И в то же время какая-то подраненность: вы узнаете меня? Казалось, ему неловко от того, что он, известный человек, не может то ли получить номер в гостинице, то ли решить какую-то другую проблему.
А судьба уже ткала свое полотно.
Внезапно у нас с Левой обнаружились общие друзья, и вечером того же дня мы оказались в одной компании... Можно сказать, совпали наконец в одном пространстве и времени.
Теоретически мы абсолютно не были парой: молоденькая студентка и уже состоявшийся взрослый человек. Тогда разница в двенадцать лет казалась вечностью! Позже я узнала, что он лауреат международных премий («Золотой Орфей», престижный конкурс в Сопоте), а весь Сочи буквально заклеен его афишами...
Как он воспринимал меня? Позже, уже в период наших многочасовых телефонных разговоров Москва — Будапешт, я развеселилась, услышав: «Когда мы с тобой познакомились, целые сутки мучился догадками: кто же ты такая? Все, что с тобой было связано — одежда, парфюм, сумочки, — так и отдавало зарубежным духом.
