
Квартира располагалась на двенадцатом этаже. Утром просыпаюсь, а через вуаль полупрозрачной занавески на нашем балконе виднеется одинокий мужской силуэт! Толкаю Леву: «Скорей проснись, посмотри». Он не спеша встал и вышел на балкон. Меня поразила его алертность, то есть максимальная готовность к действию на фоне внутреннего спокойствия. Так же спокойно, словно встретил доброго приятеля на улице, спрашивает незнакомца:
— Ты кто? И что тут делаешь?
— Муж вашей соседки ночью вернулся. Убьет! Выпустите меня!
— Хорошо, но в первый и последний раз!
Однако история имела продолжение.
Через неделю к нам из Венгрии приехали моя подруга Марина и ее муж Янош. Я отправилась на Черемушкинский рынок купить кролика, чтобы приготовить праздничный обед. Приезжаю — о ужас! — пустые мясные ряды и только в самом конце лежит вожделенная длинная тушка. Я радостно:
— Кролик?
— Нет, нутрия. Берите, не пожалеете.
Деваться некуда — гости уже едут, и я купила эту нутрию. Дома приготовила, но для себя твердо решила: «Ни кусочка в рот не возьму». И вот наши гости едят, нахваливают хозяйку, а я понимаю: «Должна сказать правду про нутрию, иначе мне будет стыдно всю оставшуюся жизнь». Призналась. Гости растерянно замолчали, и я, чтобы разрядить ситуацию, стала рассказывать курьезную историю про ночного посетителя.
Протягиваю руку в сторону окна и столбенею: за колышущейся занавеской вижу все того же незнакомца, но теперь уже с приятелем! Так и замираю с протянутой рукой под хохот гостей... Мужчины с балкона, можно сказать, спасли меня от позора. Выпуская их, Лева заметил: «В следующий раз полезете обратно через перегородку, как и пришли».
Почувствовать себя настоящим кулинаром и хорошей хозяйкой мне удалось не сразу. Это сегодня готовка, по утверждению наших друзей и гостей, — мой конек (но еще больше, чем кормить, мне нравится смотреть, как едят близкие люди). А начиналось все с освоения по маминым рецептам и поваренным книжкам овощного рагу — любимого (мне так казалось) блюда моего мужа. Правда, со временем выяснилось, что он предпочитает овощам мясо, как и полагается львам.
Не скажу, что мы купались в деньгах, но муж — человек не привередливый.
Раньше на зарубежные гастроли артисты брали с собой электроплитку, чтобы готовить в номере, а не идти в дорогой ресторан. На сэкономленные деньги Лев покупал альбомы живописи, в Москве это было страшным дефицитом. Сначала увлекался художниками из «Мира искусства», потом импрессионизмом, постимпрессионизмом... Если Лева ухитрялся пополнить свое собрание альбомом Писсарро или Сислея, счастью его не было предела. А вот меня в первые годы нашей жизни он наградил полным собранием сочинений Ленина: тогда ни одна статья по экономике не мыслилась без цитат из работ вождя революции.
В 1980 году муж наконец ушел с Гостелерадио и создал свою группу «Спектр», визитной карточкой которой стала песня Владимира Шаинского «Родительский дом».

Левино творчество было на самом подъеме. Звучит красиво, но на деле это означает жизнь на пределе возможностей. Бесконечные вокзалы и аэропорты, слепленные по одному лекалу холодные бетонные Дворцы спорта, многочасовые съемки в обжигающем свете софитов, постоянная зубрежка текстов новых песен, записи на радио и телевидении, выпуск пластинок, репетиции и совершенно не регламентированный рабочий день.
Мне всегда было трудно присутствовать на Левиных концертах. Уже сам факт его появления на сцене перед многотысячной толпой казался подвигом. В этом смысле я была никудышной группой поддержки: очень уж переживала за него, боялась, что от такой напряженной работы вот-вот сорвет голос.