Ни к чему этот поход не привел: Татьяну Ларину сыграла совсем другая артистка — Ариадна Шенгелая.
Я задыхалась, металась в поисках выхода. Пять лет промыкалась, так бы и сгинула в штате Студии киноактера. Но в сентябре 1963 года совершенно случайно получила предложение попробоваться в Ленинградский театр имени Ленинского комсомола. Рискнула и не прогадала: до сих пор играю на его сцене. Опять сказалась моя извечная решимость, что поступаю правильно! Считаю себя счастливой актрисой: ведь удалось поработать и в балете, и в кино, и в театре. Очень благодарна режиссеру Павлу Осиповичу Хомскому, который почти сразу предложил сыграть Роксану в «Сирано де Бержераке». Спектакль шел пятнадцать лет.
Хотя первое время отношение ко мне в труппе было пренебрежительное. Если на Севере офицерские жены морщились — «Артисточка!», то здесь фыркали: пришла из «киношки», что она умеет? Я уже что-то играла, к одному из капустников нарисовали шикарную афишу с моим профилем. Но по ходу спектакля ко мне периодически подходил уже опытный артист Адольф Шестаков, доставал платочек и утирал мне нос. Мол, сопливая еще! Постоянно приходилось доказывать, что чего-то стою.
С Пилецким мы к этому времени уже развелись. Человек он интеллигентный и глубоко порядочный, к тому же отец моей единственной дочери, так что ни одного худого слова о нем не скажу. За пятнадцать лет вместе пережили множество счастливых мгновений.
Старались прощать друг другу вольные и невольные обиды, но они накапливались как снежный ком...
Я соглашалась на любые предложения, пропадала на съемках, уезжала на выступления. Меня никогда не было дома. Естественно, Константину Всеволодовичу — человеку далекому от искусства, к тому же военному, не склонному к сантиментам, это не нравилось. Так что разбилась наша лодка не о быт, скорее — об отсутствие домашнего тепла. Зарабатывал Константин Всеволодович хорошо, но выдавал определенную сумму: «Это вам на питание». И ни копейки больше. Хотя одета я всегда была нормально, никто не мог посмеяться: «Ой, в чем это она?» Я выкручивалась. Когда повезли «Разные судьбы» на Венецианский фестиваль, оказалось, в Италии предстоит прожить месяц.
Перед поездкой сшила себе два новых платья, но переодеваться приходилось трижды в день! Я брала муаровое черное платье, отпарывала верх, надевала низ с белой блузочкой. На следующий день распарывала другое платье, надевала черный верх с белой юбкой. Щеголяла в четырех красивых нарядах.
До сих пор дружу с одной из офицерских жен, с которой познакомились еще на Севере, — но это только одна такая вышла дружба. С годами у нас с мужем образовались совсем разные круги общения, которые никак не пересекались. Константин Всеволодович ревновал. Если шли в ресторан, непременно обнаруживала у себя под тарелкой очередное признание от поклонника.
Некоторые храню до сих пор. Одно было написано математическими формулами — у меня с математикой неважно, муж взялся расшифровывать, оказалось, там написано «Я вас люблю!» Ему это не понравилось.
В другой раз всерьез приревновал к Олегу Стриженову, который за мной действительно ухаживал. Был настойчив, даже приезжал в Ялту, где я снималась. Признаюсь, он мне нравился. Красив, успешен, безумно популярен, явно влюблен — конечно, я заинтересовалась. Дело молодое, представляешь себе разные варианты будущей судьбы. Кто бы устоял? Однажды в Ленинграде бежала к нему на свиданку, Константин Всеволодович что-то заподозрил, пошел за мной. Как увидел Стриженова, который подъехал к нашему дому, устроил скандал.
Случайные прохожие, узнав известного артиста, рты пооткрывали. Чуть до драки не дошло, я кинулась разнимать. Помню, Стриженов кричал: «Только не по лицу!» Страшно он своей неземной красотой гордился. Ничего у нас так и не склеилось.
Много кого молва приписывала мне в возлюбленные. Говорили про Жорку Юматова. Да боже сохрани! Мы просто тепло общались при встречах. Даже с Марком Бернесом связывали, причем рассказывали об этом по телевизору. И что прикажете делать? Не могу же каждый раз эти сплетни опровергать. Ничего между мной и Марком не было. Ну снимались вместе в картине «Дело № 306», участвовали в сборных концертах. Может, я ему действительно нравилась, относился ко мне по- особенному, но у меня и мысли не возникало закрутить роман.
