Впрочем, и я старалась быть достойной его ученицей.
В 1976 году Илья с однокашником по эстрадно-цирковому училищу Романом Казаковым решили выступать дуэтом и уже через год стали лауреатами Всероссийского конкурса артистов эстрады. Как же это их обоих окрылило! Когда запись лауреатского концерта должны были показывать по телевидению, муж уезжал на гастроли и очень жалел, что мы не посмотрим его вместе. Раз сто, наверное, повторил: «Ты только не закрутись — обязательно нас с Ромкой посмотри!» В означенный час села перед телевизором и, когда заканчивался очередной номер, с замиранием сердца ждала: «Сейчас объявят Илюшу и Рому!» Не дождалась. Дуэт Клявера — Казакова вырезали.
Вместе с позывными программы «Время» в квартире раздался телефонный звонок.
В трубке голос Ильи — бодрый, совсем не расстроенный:
— Как дела?
— Нормально. А у тебя?
— Вот сижу перед телевизором. В первом отделении нас с Ромкой не показали, значит, покажут во втором, которое после программы «Время».
— Так второго отделения не будет, Илюш.
— Как не будет?
От обиды за него к горлу подкатил ком. Но уже через мгновение веселым тоном поинтересовалась:
— Кляша, не переживай, ты в какой сейчас рубашке?
— В салатовой, а что?
— Загляни в кармашек.
В трубке раздался тихий шелест, потом — хохот.
Две сорочки производства ГДР я купила мужу накануне поездки.
За качественный импортный товар отдала последние деньги. Но это было не важно, а важно было, что обе рубашки — и салатовая, и бледно-сиреневая — очень шли к черным Илюшиным волосам и смуглой коже. Укладывая чемодан, в карманчик салатовой сунула два презерватива. Все ждала, что обнаружив их, Илья позвонит, станет выяснять, откуда они взялись, даже приготовила реплику, которую подам самым серьезным тоном: «Мало ли что может случиться с привлекательным мужчиной, да еще и артистом, вдали от дома!»
И вот теперь радовалась, что мое «тайное вложение» подняло ему настроение.
Потом их с Ромой выступления еще не раз вырезали. Если ребята пытались выяснить причину, редакторы, отводя в сторону глаза, лепетали: волосы у вас длинноваты, а потому прически смотрятся неопрятно; свет неправильно поставили; камера не с того ракурса снимала... Проблему — напрямую, без экивоков — обрисовал Володя Винокур, когда пригласил Илью и Рому в эстрадный спектакль «Нет ли лишнего билетика?»: «Рома поступил дальновидно, сменив фамилию Бронштейн на фамилию жены. Вот и тебе, Илюша, взять бы что-нибудь славянское. Моя хоть каким-то краем на украинскую тянет, а твоя — нет».
В тот же вечер, придя домой, муж с порога заявил:
— Ир, я беру твою фамилию.
В паспорте останусь Клявером, а на афишах буду Олейниковым. Володька прав: так лучше — из телепередач вырезать перестанут.
Я воспротивилась категорически:
— Да что они понимают, эти телевизионные начальники?! Клявер — самая что ни на есть афишная фамилия! Не затертая, запоминающаяся!
Дав выплеснуться моему негодованию, Илюша спокойно продолжил:
— Мне всегда нравился актер Петр Алейников. Буду с ним почти однофамильцем — с разницей в одну букву.
— А твой папа?
