Рыбу вчера попробовал, совсем не понравилась.
Я молчу с дурацкой улыбкой. А что тут скажешь? Только после ухода гостей поинтересуюсь:
— Ты вообще хоть иногда думаешь, что говоришь?
— Да ладно тебе. Ели и нахваливали. Они же кухни моей мамы не пробовали...
Впрочем, могу заметить, что многое из моей готовки удостаивалось его похвалы. Весьма своеобразной. Спрошу, бывало: — Ну что, вкусно?
— Ага.
Почти как у мамы...
Или, уплетая за обе щеки винегрет, заметит: «Нормальный салатик, но все равно не такой, как тетеньки из вагонов-ресторанов жертвовали нам с Юрой Николаевым (Земляком Илюши, будущей телевизионной звездой, ведущим «ДОстояния РЕспублики» и других популярных программ. — И.К.). Мы, когда голодно становилось, брали кастрюльки и ехали на вокзал. Смотрели, на какой путь только что прибыл поезд дальнего следования, — и прямиком к вагону-ресторану. Получали оставшийся гарнир, салаты и неслись в общежитие. Там нас уже другие голодающие ждали. Хороший у тебя винегрет, но из поезда был лучше».
Тимоша своей непосредственностью и прямотой пошел в деда.
Когда внуку было года четыре, он посмотрел на одну нашу гостью, обнял ее и с состраданием спросил: «Тетя, а вы знаете, что у вас очень некрасивое лицо?» Благо дама оказалась с чувством юмора и не обиделась.
В другой раз Денис взял его с собой на сборный концерт в Кремль, где сам принимал участие. Заглянув в одну из гримерок, представил сына очень известной певице. Увидев звезду без грима и парика, мальчик был потрясен до глубины души. И начал тут же делиться своими впечатлениями. Денису пришлось, подхватив сына под мышки, срочно покинуть гримерку примы. Замешкался бы, не проявил чудеса реакции — скандала было бы не избежать.
Возвращаясь к теме кулинарии, скажу: моя свекровь действительно была в этой области непревзойденной мастерицей.
Нигде не ела я такой фаршированной рыбы и такого яблочного штруделя, как у нее! А «синенькие»! Впервые деликатесы Клары Борисовны попробовала в августе 1974-го в статусе невесты: когда решили пожениться, Илья тут же повез меня к родителям.
С момента знакомства до подачи заявления в ЗАГС мы встречались всего четыре раза: я приезжала к Илюше в точки его гастрольного маршрута на несколько дней, после чего возвращалась сначала в Славянск, потом — когда закончилась командировка — в Питер.
Предложение выйти за него замуж Илья сделал мне десятого июля 1974 года, в день своего рождения. Я ответила, что согласна, но он должен знать: по медицинским показаниям мне не суждено иметь детей.
Улыбаясь, Илья выставил вперед ладонь: «Спокойно.
Все будет хорошо». И как же обрадовался, как гордился собой, когда услышал: «Илюш, ты был прав. У нас будет ребенок...»
В Кишиневе я сразу попала под тайфун по имени Лев Анатольевич Клявер. Громогласный, с бешеным темпераментом, папа Ильи обладал способностью заполнять собой все окружающее пространство, а еще был твердо уверен, что в этом мире есть только одна правильная точка зрения — его. Если в телепередаче содержался хотя бы намек на критику политики Израиля, в экран летело все, что попадалось под руку: тапок, полотенце, чайная чашка. Газету с заметкой подобного содержания он рвал в клочья, а потом еще и топтал с диким остервенением. Сидя за праздничным столом, Лев Анатольевич мог делать сто дел одновременно: есть, следить, не опустели ли рюмки-тарелки гостей, вести разговор и гладить под скатертью коленку сидящей рядом дамы, с которой зачастую был едва знаком.
При этом соблазнять соседку даже не помышлял — просто так проявлялось его безмерное, бьющее ключом жизнелюбие.
Жить долгие годы бок о бок со стихийным бедствием могла лишь такая женщина, как Клара Борисовна — тихая, скромная, даже застенчивая. В первую же встречу я поняла, что характером мой будущий муж пошел в маму и что чувство юмора, талант к образному языку — тоже от нее.
Лев Анатольевич постоянно что-то жевал. Только жена уберет со стола, перемоет-перетрет тарелки и присядет перед телевизором отдохнуть, как из кухни раздается чпоканье дверцы холодильника.
