История с именем имела продолжение. Вскоре после выписки из роддома в квартиру Октябрина Сергеевича и Инги Александровны, где мы жили первое время с новорожденным сыном, позвонила моя подружка Наташа. Трубку взяла свекровь и на вопрос «Ну как там Ира?» ответила:
— Родила на Рождество. Мальчика. Назвали дурацким именем Федя. А у тебя как дела?
— Я тоже родила сына. И тоже на Рождество, только католическое.
— А как назвали?
— Федя...
Первый год ребенок давал мне жару — плохо кушал, кричал дни и ночи напролет. Если бы не помощь Инги Александровны и Октябрина Сергеевича, я бы, наверное, сошла с ума.
Они стирали, гладили подгузники и пеленки, убирались в квартире, готовили. Алеша впервые увидел сына, когда Феде было уже два месяца. Помню изумленное лицо мужа:
— А чего он такой маленький? И ручки-ножки такие тонюсенькие? Плохо ест?
Я объясняла:
— Ест действительно неважно, но вес для его возраста — в пределах нормы.
Погулять, помочь искупать, уложить спать Федю — таких желаний у Балабанова не возникало. Я по этому поводу не сильно переживала, потому что знала: большинство мужчин не воспринимают и даже боятся маленьких детей. Забавлялась рекомендациями, которые Алеша давал в письмах: «Ты ребенка не пеленай сильно. Есть теория, что русский бунт случается от того, что детей туго пеленают».
Была безмерно благодарна за упаковку подгузников, которые муж привез из Финляндии, где участвовал в съемках документального фильма про советско-финскую войну «Пограничный конфликт»...
Еще в 1989 году, когда до окончания учебы в Москве оставались считаные недели, Алеша сказал:
— Знаешь, я не вижу для себя перспективы в Свердловске. Мне нужно работать либо в Москве, либо в Питере.
— Конечно, Алеша, — поддержала я мужа. — Делай так, как считаешь нужным.
— Прочти сценарий. Хочу снимать это кино в Питере.
Он дал мне сценарий картины «Счастливые дни», получившей впоследствии главный приз на кинофестивале «Грезы Парижа» и участвовавшей в программе «Особый взгляд» в Каннах. Даже моих не слишком больших кинематографических познаний хватило, чтобы понять: это будет настоящее, большое кино.
Инга Александровна, узнав о планах сына, расстроилась — опять он будет вдали от семьи. Пыталась убедить остаться: «В Свердловске все родное, все помогут. А в Питере никого! И Ира — во всяком случае, пока не родит и не окрепнет после родов, пока ребенок немного не подрастет — поехать к тебе не сможет!» Кое-как с Алешей убедили маму в том, что ехать в Питер ему необходимо.
Когда Феде исполнилось полгода, моя бабушка вызвалась приехать в Свердловск и помочь с малышом.
Я с радостью согласилась. Втроем мы поселились в квартире, которую незадолго до этого удалось выменять на «двушку» в Нижнем. В нее Алеша и приехал встречать с семьей 1991 год. Привез из Питера огромную сумку с грязной одеждой. Машинки не было, замочила все в тазах. Мечусь между ванной, кухней и детской, а Балабанов сидит на диване с книжкой и что-то выписывает из нее в блокнот. Прошу:
— Алеша, сходи на молочную кухню для Феди.
— Не пойду.
— Почему?
— Не хочу.
Пришлось бежать самой.
