Нас пригласили в гости.
Никто никого официально друг другу не представлял:
— Привет!
— Привет! Проходите.
И я почему-то решила, что молодой человек со смешливым взглядом и есть хозяин дома. Смотрю на него и думаю: «Какой Кирилл замечательный! Жаль, что женат...» И вдруг этот «обремененный семейными узами» товарищ, показывая на меня глазами, говорит Сашке: «Хороша чертовка!» Тут-то и выяснилось, что объект моей симпатии вовсе не женатый Мазур, а холостой Балабанов!
Жена Кирилла Стелла, которая замечательно готовила, пригласила нас к столу.
Мы выпивали, слушали продвинутую музыку, вели «умный» разговор о книгах, кино. Потом как-то незаметно перешли к теме семьи и брака. И Алексей, глядя мне в лицо, неожиданно сказал:
— А выходи за меня замуж!
Сказал, конечно, несерьезно, но смотрел испытующе. Я понимала, что это шутка, однако ответила в тон:
— Почему бы и нет?!
Любовь с первого взгляда — такое бывает...
И мы сыграли шутовскую свадьбу. С клятвой на Библии. Стелла представляла церковную власть, Сашка — светскую... Вот дураки-то! Так, с шутки, и начались наши с Алешей отношения.
Тем же вечером, когда Стелла и я оказались вдвоем на кухне, она спросила:
— А ты бы вышла замуж за Балабанова?
— Да, — ответила не раздумывая.
Следующие два дня мы ходили по Алешиным делам, ездили в Красногорск, в Государственный архив кинофотодокументов. А потом пришла пора расставаться. Балабанову следовало вернуться в Свердловск, нам с Сашей — в Горький. Я была страшно влюблена, но держала себя в руках. Навязываться, спрашивать, когда теперь увидимся, не в моих правилах. Однако свой адрес — телефона у меня не было — оставила.
Только в октябре почтальон принес телеграмму: Алексей вызывал меня на переговоры. Примчалась на телеграф.
С замиранием сердца услышала его голос:
— Ира, я в Москве. Ты ко мне приедешь?
— Конечно!
Прошло без малого тридцать лет, а я до сих пор помню запах осенней улицы, на которую вышла с телеграфа. И ощущение огромного счастья! От того, что скоро увижу его...
В столице мы провели несколько дней, бродили по московским улочкам и бульварам. А потом целой компанией: Алеша, я, Кирилл и еще один балабановский однокурсник — поехали в Горький.
Остановились у меня — в подаренной мамой двухкомнатной квартире. Ходили в гости по друзьям, Алешиным и моим.
Было бабье лето — теплое, ласковое, вдохновенное какое-то. Погуляли и разошлись. Точнее, Балабанов уехал, а я осталась. И опять никаких обещаний... Свободные люди несвободной страны.
В ноябре я поехала в Удмуртию к бабушке. В обратный путь она загрузила меня по полной программе: банками с соленьями-вареньями, кастрюльками с голубцами, пакетами с пирожками. Еле затащила тяжеленные сумки в вагон. Только поезд тронулся, как в голове вдруг пронеслось: «Я еду не в ту сторону! Мне нужно к Балабанову!» Вышла на первой же станции и поменяла билет на поезд в Свердловск. Не смущало ни то, что еду в незнакомый город, ни то, что не знаю Алешиного адреса.
На вокзале Свердловска сдала баулы в камеру хранения и обратилась в горсправку — напротив вокзала стояла будочка.
