Подходим к стойке — девушка-администратор заявляет, что наш номер уже занят иностранцем. И предлагает такой же, только двумя этажами выше. Но Алла — пока еще спокойно — просит дать «ее» номер: «Может быть, иностранец согласится со мной поменяться?» Девушка зовет старшую — небезызвестную нам Нину Ивановну Байкову. У нас не очень добрые отношения. Администраторша появляется со словами:
— Что, опять Пугачева изгаляется?
И тут Аллу охватывает ярость.
— Что значит изгаляется? Я требую дать мне МОЙ номер! Если уж страна платит мне копейки за концерты на стадионах, то хотя бы это одолжение может сделать?!
Байкова поджимает губы.
— Переселять из-за ваших капризов никого не стану. Будете жить в том номере, какой вам оставили.
— Да кто ты такая? — кричит Алла. — Думаешь, раз взятки не даю, можно по-хамски разговаривать?
Байкова не остается в долгу. И Пугачева добавляет несколько крепких выражений. Но делать нечего, приходится заселяться в другой номер. Как только за нами закрывается дверь, я вижу на губах Аллы странную полуулыбку.
Через пару часов к ней стучится... милиционер. Говорит, что «есть сигнал об инциденте», и просит дать письменные показания. Алла пишет, как все было. Тот уходит. А на следующее утро телефон разрывается, в газетах — статьи о скандале в «Прибалтийской».
Сообщение о нем появляется даже на ленте ТАСС. Алла своего добилась, о ней опять кричат все СМИ.
Но на Пугачеву заводят административное дело по факту хулиганства в общественном месте, из ЦК КПСС в Министерство культуры поступает указание разобраться и наказать виновных. Отменяют все концерты и гастроли Пугачевой, ее песни изымают из эфира. Алла понимает, что переборщила. Замыкается в себе, впадает в депрессию и даже поговаривает о том, чтобы уехать за границу.
Министерство культуры отправляет в Ленинград двух ответственных сотрудниц для проверки обстоятельств «дела». Я их сопровождаю. Оказавшись в «Прибалтийской», беру книгу регистрации и списываю имя и адрес «иностранца», занимавшего в тот злополучный день номер Пугачевой.
Его зовут Тигран Погосян. Звоню ему.
— Я платил три цены, — рассказывает он. — Был в отпуске с женой и дочерью.
— Вам разве не сообщили, что номер забронирован для Пугачевой?
— Никто не сказал! Веришь? Я бы его отдал! Скажи ей! И еще скажи, как я ее люблю!
— Обязательно, — обещаю я. Но «дебош» в «Прибалтийской» уже вписан в историю российской эстрады. Молодые артисты хорошо усвоят урок, преподанный Пугачевой: скандал — лучший пиар. Концерты в Сочи, которые Алла дает после вынужденного перерыва, проходят с безумным успехом.
Ленинградскую историю Пугачева не планировала. Это порыв. Но нечто подобное с ней должно было в то время случиться. Алла привыкла к постоянному вниманию, поклонению. Мы смеялись: «Если Пугачева крикнет зрителям «Все на штурм Зимнего!» — они встанут и пойдут за ней». А тут Алле показалось, будто публика к ней охладела. Пугачева занервничала, и когда в Ленинграде произошел выброс эмоций, постаралась сыграть свой гнев по максимуму, как талантливая актриса. Да только перестаралась...
Вскоре истек срок, который она отвела себе на раздумья и творческие поиски. Пугачева пригласила Женю Болдина, Володю Кузьмина и меня и сказала:
— Спасибо всем за понимание и поддержку. За этот год я многому научилась, многое осмыслила заново. Ты, Женя, можешь поступить так, как считаешь нужным, — остаться со мной или развестись.
— Какой развод!
