Прости я тогда его — последовали бы новые и новые измены.
Это был второй Новый год без Бориса. На праздник из Питера приехали две приятельницы, мы накрыли стол. Ближе к вечеру к нам присоединилась Нонна Мордюкова, которая жила в доме напротив. До боя курантов оставалось часа два, когда позвонил Коля Москаленко, режиссер фильма «Русское поле», в котором мы с Нонной должны были начать сниматься:
— Люда, ты что делаешь?
— Да вот сидим теплой женской компанией — Нового года дожидаемся.
— Мы сейчас к тебе приедем! Жди!
Через полчаса вваливается компания с огромной елкой. Я машу руками: — У нас уже одна есть!
Ставьте эту в коридоре. А сами входите быстрее! Раздевайтесь — и за стол.
Москаленко начинает представлять гостей:
— Это Валера Леонтьев — гений по части техники. Окончил «Бауманку», любую машину с завязанными глазами разберет-соберет. А еще спортсмен, мастер спорта по спидвею, к тому же — постановщик автотрюков на «Мосфильме» и каскадер.
Валерий смутился:
— Коля, ну хватит уже...
— А это жена гения, — продолжил Москаленко, — Лида. Которая, к счастью или к сожалению, не имеет к кино никакого отношения. Она учительница.
Проводили старый год, выпили за новый — и пошли танцевать. Все девчонки в носках или чулочках, а Лида — в туфлях на высоченных каблуках. Танцуем, всякие па выделываем, и вдруг мою ногу пронзает дикая боль. Лида, «приземляясь» после подскока, со всей силы наступила мне каблуком на мизинец и соседний палец. Белый носок тут же окрасился кровью. Я тихонечко, не привлекая к себе внимания, вышла из круга и поковыляла в ванную.
Промываю под струей рану — открывается дверь. На пороге Валера. Вид виноватый:
— Моя корова вам ногу отдавила?
Улыбаюсь через силу:
— Ничего страшного. Царапина. Вы идите танцевать, я скоро вернусь.
Потом Валера скажет мне, что был потрясен: «Лидия, случись с ней подобное, такой бы вой подняла! Всей компании бы праздник испортила».
И о втором потрясении он мне тоже поведал, хотя я рассказанный им случай даже не помнила. Был очень морозный день, я снималась в какой-то картине на «Мосфильме», а Валера ставил в ней автотрюки. В двигателе одной из машин что-то засбоило. Он открыл капот и хотел голыми пальцами отвинтить какую-то железку.
— Постойте! Что вы делаете? — я стащила с руки замшевую, расшитую бисером белоснежную варежку и протянула ему.
— Она же испачкается — вам не жалко?
Я пожала плечами: — Это же только вещь.
А вот ваши руки мне действительно жалко.
С каждым днем Валерий нравился мне все больше, но я не позволяла себе и думать о том, что между нами могут завязаться отношения. Смущала не разница в возрасте (ему — тридцать, мне — сорок один), а то, что он женат.
Но однажды Валера сказал: «Знаешь, мы с Лидией будем разводиться, — наверное, он прочел в моих глазах испуг или вину, потому что сразу бросился успокаивать: — Не кори себя ни в чем — мы начали с Лидой отдаляться друг от друга задолго до нашей с тобой встречи. Пять лет назад у нас родился мертвый ребенок. Через два года жена забеременела двойняшками, но и их выносить не смогла. В душе каждый винит в этих бедах другого, и пропасть между нами становится все шире и шире».
Я молчала. И после минутной паузы Валерий заговорил снова: «Ты умная, проницательная женщина и наверняка все давно заметила. Я люблю тебя».
Даже после этого признания еще месяца два я не позволяла Валере «ничего лишнего». Наверняка продержала бы оборону до официального развода, если бы не случай.
Мы приехали в гости, и Леонтьев, сев за стол, плеснул в бокал коньяку и мигом его осушил.
Я, увидев это, обомлела:
— Валера, что ты делаешь? Мы же на машине! Кто ее обратно поведет?
— Ты, — улыбнулся Леонтьев. — Зря я, что ли, учил тебя управлять автомобилем?
Смотрю, он еще себе рюмку наливает и еще. А у меня даже чай в горло не лезет — с ужасом прокручиваю в голове маршрут, по которому придется «рулить» — от Мосфильмовской до Ленинского проспекта.
Вышли из гостей в первом часу ночи. Я села за руль Валериного «бьюика», который он своими руками собрал, отлакировал-отполировал и которым несказанно гордился. На улицах народ головы сворачивал, глядя вслед его роскошной машине.
Едем со скоростью сорок километров, а у постов ГАИ и вовсе до тридцати сбрасываем (прав-то у меня нет!). Вот и мой дом. Наконец-то! Вдруг из-за пивного ларька вываливается мужик и останавливается, раскачиваясь из стороны в сторону, посреди дороги. Валерка орет: «Жми на тормоз!», а я со страху — на газ. Леонтьев выхватывает у меня руль и резко его выворачивает.
