Но хотя Успенский говорил, что все проблемы в нашей семье происходили из-за Влада, это не так.
Я считаю, что Эдуард Николаевич любит только себя, а других использует, проявляя интерес к человеку до тех пор, пока тот ему нужен. Долгие годы при нем состоял секретарь, служивший верой и правдой. Однажды он серьезно заболел. И Эдуард Николаевич каждый день звонил ему, чтобы выяснить, выполнил ли тот, наконец, его поручение, забывая даже поинтересоваться самочувствием помощника.
Эдуарда лично знает огромное число известных людей. Когда мы встречались на концертах, приемах, все они мило улыбались ему, обещали приехать в гости, но на деле не торопились в дом доброго детского писателя.
Никто, за исключением Григория Остера, не спешил насладиться обществом Эдуарда Успенского, хотя он внушал мне: «Я только свистну — все прибегут».
Среди тех, кто так и не отозвался на приглашение, был и Олег Павлович Табаков, озвучивший его Кота Матроскина.
Даже дети и внуки бывали у нас крайне редко. С моим старшим — Денисом — Эдуард Николаевич виделся пару раз в год, когда тот с женой и дочкой приезжал навестить нас.
Для меня в порядке вещей помогать детям, которые только становятся на ноги. Эдуард же не хотел помогать своей старшей дочери Татьяне и был не в восторге, если я подкидывала денег Денису.
Я же, наоборот, всегда была только «за», если Эд хотел материально поддержать своего младшего брата или сестру. Мама моя, с тех пор как стала свидетелем общения Влада и Успенского, просто перестала у нас бывать. «Ты попала в золотую клетку, дочь», — сказала она. Своих внуков, Таниных детей, Эдуард видит раз в полгода. Маленький Эдик, бывая у нас, с дедом почти не общался, он подружился с моим сыном и все время проводил у него в комнате.
У Успенского есть такая особенность: он не понимает, зачем женщинам дарят цветы. В нашей программе есть замечательный участник — Борис Колотов, который каждый раз перед эфиром уже в течение долгих лет дарит мне розу. Прохожу мимо вазы, и на душе теплеет.
— Не могу понять, — говорил Эд, — чего тебе дались эти цветы?!
— Если бы, идя домой, ты по дороге купил мне цветок, я бы знала, что ты думаешь обо мне.
— Да ладно! Тебе что, денег не хватает?! Поди и купи хоть полмагазина.
Однажды принес мне керамическую вазочку с сухим букетиком.
— Что это? — удивилась я.
— Цветы, чтобы ты отстала от меня уже раз и навсегда.
Еще одна «цветочная» история была спровоцирована скандалом. Эдуард, как-то вечером основательно выпив (к слову, делал он это довольно часто), решил, что ему мало, и собрался ехать в магазин.
Я не пустила его в таком виде за руль и сама не поехала, выслушав в свой адрес массу «милых» выражений. Большой букет роз — первое, что я увидела, выйдя утром из нашей спальни на третьем этаже. Стала спускаться. На каждой ступеньке лежало по цветку. На втором этаже — еще один букет роз. Ступени лестничного пролета, ведущего со второго этажа на первый, опять же украшены цветами. На первом этаже снова огромный букет.
«Что случилось?! — всполошилась я. — К нам кто-то приехал?»
Нет, это Эдуард осознал вину и вместе с Владиком съездил с утра пораньше за розами, чтобы устроить для меня супершоу. Он даже сказал мне спасибо за то, что сберегла его здоровье.
Как мало надо человеку для счастья!
Несколько дней я просто порхала, но, увы, для Успенского это была всего лишь одна из его экстравагантных выходок. Или такой случай на ту же тему. В компании его дочек мы поехали в наш строящийся в Троицком дом. Я ходила, смотрела, как продвигаются работы. Вдруг ко мне подошла одна из девочек и протянула два десятка красных роз в оберточной бумаге, в которой цветы поставляются на оптовую базу неподалеку, в Рассказовке.
«Батюшки! — удивилась я. — Спасибо, Света!»
Поставила букет в вазу. Пошла дальше. Тут подошла ко мне вторая девочка и преподнесла точно такую же «вязанку» желтых роз.
«И тебе спасибо, Ира!»
В третий раз ко мне подошла снова Света и протянула двадцать белых роз.
Мне кажется, Эдуард Николаевич так и не понял, что цветы женщине дарят, чтобы сделать ей приятное, а не приколоться.
