Но вмешался КВН. Знаменитых кавээновских пэтэушниц Светку и Жанку нашли в капустнике нашего ТЮЗа. Моя подруга и однокурсница Жанна написала маленькое поздравление к мужскому празднику, мы его отыграли — и забыли. Зато наш дуэт запомнили зрители, через неделю «Светку и Жанку» позвали поздравить учителей, потом художников, металлургов, молодоженов Сашу и Дашу, и понеслись корпоративы. Мы не возражали — это была приличная подработка. Поэтому когда руководитель пермской команды КВН Ямур Гильмутдинов пригласил нас, мы поначалу отнеслись к этому только как к легким деньгам — за одно выступление получали больше, чем за месяц в театре, играя до сорока пяти спектаклей.
Но очень скоро терпкий вкус КВНа отравил и нас закрутило в этой машине на полную катушку.
Вечером мы где-то в Рязани участвовали в игре, оттуда сломя голову на самолет, потому что утром у нас в театре спектакль. Однажды, не успевая на репетицию, я позвонила нашему худруку и услышала в ответ: «А пошли бы вы на …!» Мы и пошли, несмотря на извинения и уговоры, написали заявления об уходе из театра. Расстались плохо, но сейчас у нас прекрасные отношения. Через два года он позвал меня на главную роль в спектакле «Чонкин», уже как приглашенную звезду и на совершенно иных условиях. Я никогда не жалела о своем выборе, КВН — это кузница, которая кует и кует звезд в невообразимых масштабах. Все мои сегодняшние киношные проекты возникли через кавээновскую братию.
Но все же я считаю себя театральной актрисой, очень скучаю по театру, мне не хватает сцены, дыхания зала, и очень рада, что сейчас у меня появилось несколько антреприз.
В какой-то момент наша пермская команда «Парма» выходит в высшую лигу, из Москвы приезжают редакторы отсматривать материал, чтоб показать «барину», так за глаза называют Александра Васильевича Маслякова. Наши «командиры» перед ними в полуприседе, все на нервах — пока ждали решения, приняли на грудь.
Московские полпреды заявляют: «Берем! Но девочек надо вырезать!» Ямур молчит, все молчат, смотрят им в глаза по-собачьи. И тут моя полузабытая напористость, подогретая до определенного градуса, проснулась — и «Остапа понесло».
Я выдвинулась вперед, руки в боки, грудь колесом, морда красная:
— Это чой-то? С ума вы тут, что ль, посходили? Вырезать! Это по какой такой причине? Да у нас офигительный номер, миллион вариаций, и всегда — на «ура»!
Тишина в зале гробовая. И один из заезжих редакторов, прям как Винни-Пух, спросил:
— А у вас еще что-нибудь есть?
— Есть, — бросаю я вызов. И мы с Жанной зарядили им на полчаса все наши шутки-прибаутки, песни и пляски. Строгие судьи нас не останавливали, потому что слова не могли вымолвить от смеха. И с полным правом могу сказать: «Молодец, Светочка, ты отстояла номер». Нас показали «барину», а у Александра Васильевича абсолютный нюх на успех, и проблем больше не было.
Наши «Светка с Жанкой» стали просто всероссийским дуэтом. Да чего там всероссийским, нас узнавали везде, даже в магазинах на Брайтон-Бич. Тинейджеры кричали вслед наше: «Ну, че ты, как кобыла-то...»
Кроме того, моя «Светка», толстенькая, но лишенная всяких комплексов, прикольная и активная, исцелила полстраны страдавших от того, что у них ноги от ушей не растут и что они не «девяносто-шестьдесят-девяносто». Я получала огромное количество записочек и писем с выражением благодарности.
За один гастрольный год мы объездили триста шестьдесят городов. Концерты были построены так, будто Светка ищет себе жениха. Из зала кричали: «Светка, выходи за меня замуж!»
