Только по смеху. Потому что когда Нонна смеется, ее ни с кем не перепутаешь. Повезло, рядом раздается ее громогласное «Ха!» Подлетаю к сестре: «Нонна, мама приехала!»
И мы с ней пулей несемся к дому.
— Мам, я ж у Клавки была.
— Да?! А чего тогда патлы накрутила?
— Ну, это мы с Клавкой пробовали прическу сделать как у Любови Орловой. А чего, тебе не нравится?
— Тебе, зараза, надо уроки готовить, а ты прически крутишь. Давай рассказывай, что у тебя в школе?
Иногда, когда мама уезжала, Нонна устраивала дома вечеринку.
Чая не было, пили кипяток. Клавка придет, Маруся и пара ребят с патефоном. Заведут Шульженко, Утесова или Лялю Черную и танцуют, хохочут. Сестра всегда всех смешила, заводилой была.
Актерские способности Нонны во время оккупации не раз спасали нашу семью от смерти. Шла зима 1943-го. Мы жили в домике «на стану», сторожили колхозное добро. Из еды — початки кукурузы, картошка да сахарная свекла. Огонь в маленькой печке приходилось поддерживать постоянно: кресала — камни, которыми высекали искру, закончились. Братья и сестры по очереди дежурили ночью, бросали в топку сухие стебли подсолнухов. И вот как-то не доглядели: печка погасла.
«Нонна, — сказала мама, — иди на большак, попроси у немцев огня. Иначе перемерзнет тут все».
Донести огонь можно было только в металлической банке из-под гуталина, запалив жженую вату, которая долго тлела. Нонна ушла, а мама сильно переживала, немцы ведь нередко хватали молодых и угоняли в Германию. К счастью, с сестрой ничего плохого не приключилось...
Через маму держали связь со станицей партизаны. Однажды они пришли не ночью, а днем и, как назло, следом нагрянули полицаи. Двое партизан залегли в кукурузной траншее возле дома, но следы-то на снегу остались. Нонна, никому ничего не сказав, надела телогрейку, платок с бахромой, сапоги, вышла на улицу и стала солому дергать, чтобы печку топить. А мама в это время меня за волосы изо всей силы схватила и спрашивает: «Если будут мучить, пытать, ты скажешь что-нибудь?» — «Не-ет», — хнычу я. В окно мы увидели, как два полицая подозвали Нонну к себе.
Она улыбнулась и, лузгая семечки, направилась к ним, да еще запела песню: «Ну-ка, чайка, отвечай-ка...» Целый набор актерских приемов продемонстрировала.
— Дяденька, вы меня звали?
— Тут следы на снегу, кто приходил?
— Мы ж сторожа колхозные, к нам из станицы за свеклой приезжают. Хотите, погрейтесь у нас, с мамой поговорите.
Полицаи переглянулись, поворотили коней и уехали.
А когда немцев прогнали, партизаны вышли из лесу и устроили у нас дома пир. Зарезали бычка из отбитого у немцев стада. Запах мяса из кипящего котла шел такой, что голова кругом. Из сахарной свеклы приготовили брагу. Мы с братом Генкой носились по двору и во всю глотку пели: «Партизанские отряды занимали города...»