— Это после «Бригады»?
— После «Бригады», «Бумера», всех этих очень популярных фильмов... Я взрослый пришел в кино. Жизни богемной не знал. Родился в Калининградской области. Это бедный край, где за 200 долларов могли застрелить. Всякое бывало, подростками мы с друзьями хулиганили. Рядом находились какие-то сельскохозяйственные училища, куда приезжали деревенские ребята, мы их поколачивали и отбирали мелочь. А у меня отбирали мелочь интернатовские.
— Кто сильнее, тот и отбирает.
— Да, кто сильнее, тот и прав. Сейчас я стыжусь этого и думаю: «Какой я был дурак». Хотя понимаю: все пацаны переживают момент, когда щенки превращаются в волчат и нужно доказать, что ты смелый и отчаянный. И знаете, в живых не осталось никого из ребят из моей детской стаи.
— Это не фигура речи, а реальность?
— Не фигура речи. Никого нет. Так сильно 90-е годы выкосили пацанов. Кого-то застрелили, кто-то умер от передозировки наркотиков, кто-то от СПИДа, кто-то уехал за лучшей жизнью, потом пропал — где-то зарезали... То есть такое ощущение, что нас просеяли через мелкое сито.
— Но вы-то выскочили, везучий... Владимир, вот вы сейчас говорите, что о многих некрасивых поступках сожалеете. А представляете, что прожили бы стерильную жизнь? Когда никого не обидели, нигде не вляпались, ни у кого ничего не забрали, не споткнулись. Это же нереально.
— Мне кажется, это идеальная жизнь, к этому люди должны стремиться. Я не назову это стерильностью. Стерильность — это когда ты какую-то внутреннюю энергию не включаешь. А ведь ты можешь прожить жизнь, занимаясь несколько другим. Допустим, стать монахом, православным или буддистским. Быть индусом, который ходит всю жизнь с веничком и каждый день заводится, чтобы какого-то муравья не раздавить. Наверное, в общности людей это тупиковый путь. Если все станут такими, обязательно найдется подлец, который этим воспользуется и проедет по любящим, добрым, неагрессивным людям танком.
— Добро должно быть с кулаками?
— Добро должно быть, а уж с кулаками или нет — неважно. У самых сильных и духовитых людей — священников или героев, готовых пойти на смерть ради убеждений, кулак — это внутренняя сила. А внутренняя сила в самом большом дефиците у людей. В идеале, когда кулаки есть. Но необязательно ими пользоваться, иногда нужно подставить и левую, и правую щеку, чтобы добро победило. Правда, для многих мужчин с нашим менталитетом это сложно.
— Конечно, сложно, потому что слишком много требований к мужчинам. Они не плачут, не сдаются, любят тех, не любят этих. Море этих пунктиков «должны». Не давит на вас этот груз долга?
— Давит, но уже не так, как раньше. Я стал мудрее и свободнее. И кстати, могу заплакать. Я циник и понимаю, что иногда нахожусь в таком состоянии, что мне нужно срочно через слезы все выплеснуть, иначе будет плохо для моего здоровья и случится нервный срыв. И я научился это свое скотское состояние сбрасывать и использовать психофизику в собственных интересах. Допустим, я ощущаю, что сейчас так тяжело, что просто край, — и мне нужно минуты две поплакать, и я освобожусь эмоционально, успокоюсь и дальше могу существовать. Происходит это примерно так: «Да пропади все пропадом! Надоело все! Не могу! Как же так случилось, почему именно со мной? Почему, почему, почему?! Фух... Так, все, Володя. Пошли дальше». И я сразу в норме.
