P. S. Море мне осточертело. Я уже стал чемпионом по лазанию по штормтрапу и по морскому козлу в домино. В карты не играю совершенно, пью редко, а что такое женщины, вообще себе не представляю. Забыл окончательно!»
— Похоже, все его документальные съемки были связаны с морем...
Дмитрий: Это неудивительно. Дед рассказывал, что в детстве хотел быть писателем, а потом решил, что нужно поднабраться опыта, и подал документы в одесскую мореходку. Шла война, на свое письмо он так и не получил ответа... И тогда подал документы вместе с одноклассником, который тоже окончил школу экстерном, во ВГИК. Так что режиссером дедушка стал случайно. А морских приключений все-таки хлебнул. Помню, как он в одном из писем описывал свое плавание на китобойной флотилии. Признавался: «Охватывает такой азарт, так хочется убить кита, становишься таким кровожадным, что просто ужас!» Ну это, наверное, в нем говорила его любовь к произведениям Джека Лондона, Фенимора Купера, Жюля Верна. Видимо, он испытывал тот же охотничий азарт, что герои этих произведений.
— Кстати, насчет книг. Что значит «ударь по Чехову до конца»?
Ольга: Папа в письмах постоянно напоминал маме, чтобы она не забывала выкупать очередные тома издававшихся собраний сочинений: Бальзака, Чехова... Папа был фанатом книг. Подсадил его на это Сергей Эйзенштейн. Два года во ВГИКе тот преподавал у них режиссуру. Пришел в 1946 году, а в 1948-м уже умер. Но за это короткое время Эйзенштейн успел оказать огромное влияние на студентов. Отцу повезло больше многих — у них с Сергеем Михайловичем зародилась теплая дружба. Папа часто бывал у него дома. Именно Эйзенштейн привил ему страсть к книгам. И, когда была возможность и деньги, отец тут же покупал собрания сочинений, альбомы художников и даже детские книги, когда меня еще не было в проекте. Он и сам постоянно что-то писал. Пробовал себя и в журналистике — как раз во время тех своих морских путешествий. Вот что он рассказывает маме об этом:
«Петропавловск 13 окт. Здравствуй, любимая моя Фомка!
