— Подождите... Что это за звонки?
Режиссер объясняет ему, что так бывает в жизни.
— Не понимаю! — отрывисто произносит Станиславский.
— Видишь ли, Костя, — говорит Лилина проникновенно; — сейчас жилищный кризис. Люди живут в коммунальных квартирах. В каждой квартире несколько семейств. А звонок один общий. Вот они и сговорились, что одним нужно звонить один раз, другим — два раза, третьим — один длинный и два коротких...
— Два коротких? — подозрительно спрашивает Станиславский. — Не верю. Наигрыш.
— Костя, но уверяю тебя!.. Честное слово.
— Гм... Гм... В таком случае надо напечатать на афише, что это пьеса из жизни людей, не имеющих отдельной квартиры».
Спектакли Станиславского всегда имели успех у зрителей.
Возможно. Но сам он так не считал.
Современному театралу все, что создано Станиславским, представляется мерилом успеха и зрительского признания. Но вот показательный разговор-спор Константина Сергеевича с тем же Катаевым, который открывает одно из самых главных качеств Константина Сергеевича — невероятную требовательность к себе как к актеру и к своим постановкам:
«— Если бы вы все так хорошо понимали в театре, как хотите мне показать, то во МХАТе никогда не было бы провалов, — резал я правду-матку. — Сознайтесь, были во МХАТе провалы или их не было? — спросил я его.
— Были! — восторженно говорил Станиславский. — Еще какие! Вообще, должен вам заметить, что у нас семьдесят пять процентов спектаклей обычно проваливалось.
— Так чего же вы торжествуете?
— Вы ничего не понимаете. Спектакли непременно должны проваливаться. У Ленского (Александр Павлович Ленский — режиссер Малого театра. — Прим. ред.) тоже всегда проваливались спектакли. А знаете почему? Потому что никто, ни один самый гениальный режиссер не может предсказать, провалится пьеса или нет, до тех пор, пока в зрительный зал не посадят публику и не дадут занавес. Вот тогда все становится ясно, и то лишь на другой день...
