Без этого эпизода невозможно было обойтись, он важен смыслово, это ключ к развязке истории.
— С какими сложностями вы сталкивались во время съемок, что требовалось преодолевать? И насколько сильно вмешивались в вашу работу продюсеры?
— Знаете, мне очень повезло, никто не вмешивался. Сергей Бобза доверял и не вмешивался вообще. Когда Игорь Мишин посмотрел первую сборку, позвонил и сказал: «Это глоток воздуха, я потрясен». Сложностей как таковых не было, хотя съемки растянулись во времени. Один съемочный день был в феврале в бассейне «Чайка», потом основной съемочный период прошел в апреле, еще нам нужна была осень, и мы в конце сентября вернулись на четыре съемочных дня, то есть опять собирали ту же группу.
Я считаю, что у нас сложилась команда единомышленников. Фильм монтировал потрясающий молодой парень Андрей Анайкин, вместе со Славой Лисневским они по крупицам собирали историю, иногда привнося в нее неожиданную для меня смысловую нагрузку.
Я долго искала композитора, и когда вдруг мы его нашли, Андрей Дергачев сказал: «Я не справлюсь, в принципе я звукорежиссер, я писал Звягинцеву, но это было давно». Он упирался, но я его убедила. Мне нужна была музыка не как таковая, когда она начинается, играет, заканчивается, мне нужна была опора, костыли для изображения, чтобы музыка не мешала, а сопровождала скрип половиц, эмоции актеров, ощущения, что что-то произойдет... Понимаете, когда задаются такие вопросы, они требуют осторожного соучастия. Мы подняли глобальные темы веры, когда наш Славка, которого сыграл потрясающий Женя Ткачук, уходил к Богу, чтобы спастись. Каждую секунду мы ощущали себя канатоходцами: чуть левее наклон — упадешь, пропадешь, чуть правее наклон — и уже не спасти.
Мне кажется, что благодаря моей команде у нас все получилось. Иногда смотришь кино, вроде оно тебя захватывает, тебе интересно, вдруг раз — что-то пошло не так, и у тебя такое разочарование, думаешь: но ведь так хорошо, так правильно все начиналось, почему же здесь недоработали, недодумали, недожали?
— В вашем фильме ни одной фальшивой ноты. И хорошо, что каждый персонаж неоднозначен, у каждого своя правда, зрителю остается только до нее докопаться. Как родилось название? Оно сложное, непонятное, его смысл раскрывается в самом финале. Не возникало идеи назвать картину как-то попроще?
— Название придумал Илья Тилькин. Идея была моя, а Илья написал сценарий. Мы написали шесть драфтов сценария, нам было чем заняться во время пандемии. Когда он предложил такое словосочетание, оно оказалось каким-то магическим. Сначала считали название рабочим, но потом настолько с ним срослись и сроднились, что даже не представляли себе ничего другого. Когда продюсеры спросили: «Может быть, все-таки назовем фильм иначе?» — у нас возникло отторжение от всех других названий. Ничего, ответ приходит. Если есть желание получить ответ, значит, надо идти в кино и смотреть картину. Нам уже выдали прокатное удостоверение.
