Несколько лет назад ехал в метро и вдруг услышал женский голос: «Простите, вы Андрей Руденский? Я вас по спине узнала, вы Самгина играли».
— Как изменился образ жизни молодого парня?
— Однозначно, стал больше себе позволять, поскольку уже хорошо зарабатывал. Тратил деньги на одежду, ресторанчики, но по-прежнему снимал квартиру в Люблино. Слава богу, звездная болезнь миновала. Никогда не прятался, хожу спокойно в магазины, езжу в общественном транспорте. А если люди узнают, улыбаются, просят автограф, это же нормально — значит, в профессии что-то сделано.
— Казалось бы, после такого дебюта режиссеры должны выстроиться в очередь. Ан нет...
— Да, вся моя жизнь проходит с паузами... Непонятно, что тогда произошло, почему никто не бросился меня снимать. Был уверен, что телефон задымится от нескончаемых звонков режиссеров. Начитавшись биографий известных актеров, знал: после успешных ролей именно так с большинством и происходило. Но со мной прорыва, увы, не случилось. Конец восьмидесятых, классика постепенно выходила из моды, а «бандиты» еще не начались. Я ждал, сходя с ума... Чтобы держаться в форме и чем-то занять голову, осваивал итальянский, ходил в спортивный зал. Понимал, что хорошо поработал, но где отдача? Только через год позвали на пробы «Морского волка» по Джеку Лондону — ситуация стала исправляться.
Вскоре снялся в «Бесах» у Таланкина. Не сказать, что Ставрогин — моя роль по психофизике, но материал интересный. И потом, это же Достоевский!
Впрочем, в «Бесах», честно говоря, сниматься не хотелось. Хотя, казалось бы, ждал предложений, мечтал. Но тогда в личной жизни случился надлом, стало все равно. И все же взял себя в руки: иди, пробуйся!
В этом фильме нравятся буквально три сцены с моим участием. В общем-то, немало... Когда Марлен Дитрих спросили, довольна ли она ролью в фильме Desire, «Желание», актриса ответила: «Последнюю реплику сказала хорошо». Вот и я такой же, чаще собой недоволен.
— Через несколько лет вы снимались у Сергея Бондарчука в «Тихом Доне», крупном международном проекте. Что запомнилось?
— В памяти остался лишь Бондарчук. Мощный, невероятный! Он заполонял собой все пространство. Но сериал пролежал на полке итальянского продюсера много лет: возникли споры о правах, конфликты...
Фильм снимали на английском — и это новый опыт. К слову, долгого кастинга не было. Пришел к Сергею Федоровичу на «Мосфильм», он с порога сказал мне: «Будешь играть Листницкого».
— Андрей, как вы относитесь к своей внешности? Красота часто мешала в профессии?
— Помните фильм «Прохиндиада, или Бег на месте» с Калягиным? Планировалось снимать продолжение еще до «Самгина». С «Ленфильма» в Москву приехала ассистент по актерам и пригласила встретиться с ней у памятника Пушкину. Посмотрела на меня задумчиво пару минут и выдала: «Нет... Вас никогда не будут снимать. Ваше лицо — для рекламы одеколона «Саша».
До сих пор продюсеры говорят: «Андрей, лицом не вышли. Попроще бы». Зато все негодяи — мои.
— Судя по фамилии, у вас польские корни?
— Да, дед по материнской линии поляк. Как его занесло в индустриальный Свердловск — непонятно. Я деда не застал, да и мама плохо его помнит. Но симпатия к Польше у меня в крови, и однажды в жизни это сыграло важную роль.
