Однако случалось и наоборот. Я выступала в паре с Марией Лукач. Конферансье Саша Артеменко, который вел наши концерты, иной раз меня даже не представлял, объяснял так: боюсь распугать публику. Когда попадали на мою аудиторию, люди слушали меня, но так случалось не всегда. Ценители Лукач встречались чаще.
Таривердиев относился ко мне с большой симпатией, и я благодарна ему за то, что он научил уважительному отношению к слову в песне. В те годы одевалась я крайне скромно. Помню, на гастролях в Донецке встретили звезду того времени Валерия Ободзинского. Он тоже исполнял песни Микаэла и пригласил его в ресторан. Так Таривердиев взял с собой только Ларису, а я осталась в гостинице.
Всегда испытывала нежные чувства к Исааку Шварцу. Когда впервые ехала к нему в гости в поселок Сиверский — это под Ленинградом, волновалась: как великий композитор отнесется к моему исполнению? Стали разучивать новую песню. Поначалу Шварц делал какие-то замечания, но это продолжалось недолго. В итоге сказал: «Беру обратно все свои слова, записывай песню так, как считаешь правильным». Когда я приезжала, супруга Исаака Иосифовича Тонечка принимала очень тепло, непременно угощала обедом. Люблю его, музыка Шварца в кино угадывается сразу. Он был романтиком, невероятным лириком и очень трогательным человеком. Как же сегодня не хватает таких, как Шварц, Таривердиев, Окуджава!
— Слышала, вы дружили с Фаиной Раневской?
— Я верю в чудеса, и они со мной случаются, судьба посылает встречи с замечательными людьми. Абсолютное чудо, что на радиостанции «Юность» мне разрешали записывать не только песни. Однажды я исполнила рассказ Горького «Нунча» из «Сказок об Италии». В тот момент Фаина Георгиевна находилась в Ленинграде на гастролях, включила в гостинице радио, услышала мою запись и захотела написать отзыв. Он начинался словами: «Никогда не писала писем на радио, но меня потрясло выступление Камбуровой». Когда я в очередной раз туда пришла, ко мне буквально выбежал редактор с письмом великой актрисы. Другой бы взял ее телефон, позвонил, поблагодарил, но мне такое не приходило в голову.
Через какое-то время знакомый предложил: «Знаю, что Раневская тебя ценит, я как раз к ней еду. Могу захватить тебя». Фаина Георгиевна жила в высотке на Котельнической набережной, встретила сурово: «Почему вы пришли в столь позднее время?» Но в дом впустила. Пока они беседовали, я тихо-скромно сидела в сторонке. В какой-то момент взгляд Раневской остановился на мне.
